Поэтому Чарльз, истинный марран[46] нашего времени, съел свою курятину как гой – при этом оставаясь евреем в душе.
На следующее утро на работе Чарльз сразу приступил к делу.
Достал «Желтые страницы» и принялся шерстить списки под рубрикой «смотри» по всей телефонной книге. Не раз и не два слово «Сион» заводило его в дом престарелых. «Второе рождение», естественно, завело еще дальше. Вернувшись к телефонной книге, он наткнулся на организацию, которая показалась ему настораживающе подходящей. Начать с того, что, судя по номеру, это где-то в районе Ройял-Хиллз, где живут преимущественно евреи.
Номер относился к Еврейскому мистическому центру перевоспитания в Ройял-Хиллз, или ЕМЦПР-Х – именно так, с паузой после Р. Что-то вроде справочной по сверхъестественному в иудаике: по вопросу о времени прихода Мессии нажмите кнопку 1, толкование снов и консультация – нажмите кнопку 2, нумерология – 3, и 4 – расписание выездных семинаров. От этого «и четыре» пыл его поугас. Недобрый знак. Обычно автоответчики после «и четыре» не говорят «и пять». Но жужжание в трубке продолжалось. И – маленькое чудо – «Для всех гильгулим, а также в случаях возможной реинкарнации или обретенной памяти просим обращаться к рабби Залману Мейнцу по следующему номеру».
Чарльз, окрыленный, записал номер. Вот почему он перебрался в Нью-Йорк из Айдахо много лет назад. Именно поэтому. Ведь на манхэттенских желтых страницах можно найти все что угодно. Абсолютно все. Книга толстенная, как шлакобетонный блок.
ЕМЦПР-Х располагался в красиво отреставрированном особняке в самом центре Ройял-Хиллз. Вид готический. Ступеньки крыльца расширили чуть не во всю ширину здания, фасад первых двух этажей снесли и заменили каменной аркой, за ней – стена сплошного стекла. Холл отделан мрамором, Чарльз это оценил. Водятся денежки в Божеском деле, мысленно отметил он.
Так он стоял на мраморном полу, ощущая холод пустого пространства, и единственным хоть отчасти знакомым здесь было его незнакомое новое «я». И вдруг опять – дзынь! – снова пришло понимание.
Еще вчера вся его жизнь была его жизнь, знакомая, абсолютно своя. В ней было уютно, как в старом шерстяном свитере. Сегодня – Бруклин, арка, белый мрамор.
– Сюда, сюда пожалуйте. Идите на мой голос. Видите свет? Туда.
Чарльз поднимался по лестнице, пока она не кончилась, и оказался вроде как на чердаке: наклонный потолок, пылища и всякий чердачный хлам: стулья, лошадка-качалка, крокетный набор и коробки, всюду коробки – словно остатки прежней жизни особняка собрали и снесли наверх.
– Справа от вас проход. Пробирайтесь смелее. Я здесь. – Речь незнакомца сопровождалась хохотком. Голос прерывался от радостного волнения.
Проход вывел его к фасадной части здания, к расчищенному пятачку за китайской ширмой. Раввин сидел в кожаном кресле, напротив – продавленный диван, и то и другое явно выужены из хлама, заполонившего чердак.
– Залман, – представился мужчина, вскакивая и пожимая руку посетителю. – Рабби Залман Мейнц.
– Чарльз Люгер, – назвал себя Чарльз, снимая пальто.
Диван, хоть и видал лучшие дни, оказался чистым. Чарльз, присаживаясь, боялся, что поднимется туча пыли. Но поглядел на обивку – и приуныл. И тут ситчик. Сплошные закорючки выцветших лепестков.
– Только переехали, – сообщил Залман. – Новое место. Значительно больше прежнего. Но не успели, как видите. – И указал – особо – на зеркало, на комод. – Так что, пожалуйста, извините… то есть простите за внешний вид. Есть более важные дела. Очень много дел в последнее время, очень много. – И, словно в подтверждение этих слов, зазвонил телефон, примостившийся на кукольном домике. – Вот видите, – сказал Залман. Протянул руку и отключил звонок. – И так целый день, и ночью тоже. Ночью даже чаще звонят.
Обстановка не внушала доверия, но сам Залман внушал. На вид ему было лет тридцать с небольшим, но выглядел он, на взгляд Чарльза, как настоящий еврей: длинная черная борода, черный костюм, черная шляпа рядом лежит, и еще замечательный большой карикатурный нос – прямо как у Фейгина[47], но поприятнее.
– Ну так как, мистер Люгер? Что привело вас в мою берлогу?
46
Марраны – в средневековых Испании и Португалии евреи, принявшие христианство во время разгула инквизиции. Многие марраны и их потомки продолжали втайне сохранять верность иудаизму.
47
Фейгин (в старых переводах Фейджин) – отрицательный персонаж в романе Ч. Диккенса «Оливер Твист». В экранизациях романа изображался в карикатурном виде, с длинным крючковатым носом.