— Пора, — скомандовал он сам себе, и тут же внезапно появившийся голос предостерег: — Постой! Что ты делаешь? Подумай, что с тобой будет через несколько минут. Разве тебе справиться с такой ордой? Она же тебя сметет мгновенно. Да и тебе ли, калеке, с ней тягаться. Отсидись молча, не напоминай о себе, и все обойдется. Неужели тебе не хочется жить?
— Пора! — жестко повторил Али, стыдясь минутной слабости.
Никто из душманов не расслышал звона разлетевшегося на мелкие кусочки оконного стекла. Его заглушила дробная автоматная очередь. Дерхан бил почти в упор. Перекресток вмиг опустел. На нем остались лишь те, кого сразили выстрелы. Али хорошо слышал их крики, стоны в наступившей тишине. Отброшенные к дувалам душманы быстро опомнились. И вот уже как призраки закружили вокруг дома их согнутые фигуры. Ветхие стены старого строения приняли на себя всю ярость душманского огня.
Али не испугался, когда одна из очередей прошлась по подоконнику, осыпав его лицо острой крошкой. Не дрогнул сердцем, когда прямо перед собой увидел искаженное страхом и злобой лицо бандита. Полоснул по нему короткой очередью и потянулся за новым рожком. А когда израсходовал и этот, понял, что минуты его сочтены. У него оставался всего один магазин. Последний из тех двух, которые ему отдал Гасан. Вот теперь Дерхану стало жаль себя. Жаль, потому что рано приходилось умирать. Слишком мало он продержался. Не так много отправил на тот свет ненавистных душманов. Но самое скверное еще ждало впереди. Наклонившись за рожком, Али сделал резкое движение, и магазин скользнул с кровати. Али похолодел, услышав негромкий стук металла о глиняный пол. Сколько трудов ему нужно затратить, чтобы поднять рожок. А время не ждет. Каждое мгновение на счету…
За стеной, в соседней комнате, на женской половине, зазвенели выбитые стекла. Дом задрожал от взрыва.
«Гранату бросили», — понял Али, пробуя дотянуться до рожка, но так и не смог.
— Возьми, — вдруг расслышал он до боли знакомый голос.
— Зурфа! — ахнул Дерхак и не поверил себе. Да и откуда ей здесь взяться, в окруженном со всех сторон душманами доме?
— Возьми! — вновь требовательно прозвучал голос жены, и Али почувствовал, как на его ладонь лег магазин автомата.
— Зурфа! — воскликнул он, пораженный появлением жены. — Как ты здесь оказалась?
— Потом, — хриплым от волнения голосом ответила она, и тут Дерхан еще раз поразился. На плече у Зурфы разглядел автомат. Он скорее почувствовал, чем увидел, как белесая полоска ремня впилась в покрытое паранджой плечо жены.
— Откуда? — ахнул он.
— У Гарипа выпросила, — быстро ответила Зурфа. — И вот еще что.
Звякнув, на кровать упало несколько рожков.
— Стреляй, Али! — требовательно прокричала Зурфа и, пригнувшись, отбежала к соседнему окну. — Стреляй же! Не медли!
Но Дерхан медлил. Он как завороженный смотрел туда, в темный угол своей лачуги, где ему была знакома каждая выемка на глиняном полу, на обшарпанных стенах и где сейчас в. слабых руках Зурфы неистово бился автомат, со звоном выплевывая град пустых гильз. Неужели это была его Зурфа? Робкая, послушная, не перечившая ему даже взглядом, боявшаяся раскатов далекой грозы. Да, ему был известен ее характер: твердый, упрямый. Он, правда, редко проявлялся. Но чтобы Зурфа взяла в руки оружие… Такого Дерхан не мог и представить. А теперь она рядом, в двух шагах от него. Каким чудом проникла в окруженный душманами дом? Как сумела побороть в себе страх? Нет, плохо он знал свою жену…
Что-то горячее ужалило его в плечо. Вскрикнув, он потянулся к окну, в одно мгновение сменил в автомате магазин и открыл огонь. Вторая пуля отбросила его от подоконника, заставила вздрогнуть всем телом, перекосила от боли в кривом изломе рот. Он попытался дотянуться до окна, но откуда-то из гудящей выстрелами ночной темноты по глазам его ударил яркий свет. Дерхан не заметил, как следующая очередь душманского автомата прошлась над его головой. Широко раскинув руки, словно стремясь в последней, решающей попытке схватить за горло невидимого врага, он всем своим телом, искореженным взрывом мины, рухнул назад, в бездонную пропасть.
— Али! — пронзительно закричала Зурфа, и от ее леденящего душу голоса невольно застыли в проеме окна две тени, еще секунду назад готовые броситься в дом.
Тигрицей рванулась к мужу Зурфа. Ее уже не пугали те, кто прилип к стенам дома, кто завис на подоконниках разбитых окон. Страх прошел. Да и не было в эти минуты у нее страха. Припав к Дерхану, то нежно гладила его колючие от щетины щеки, не замечая своих слез, то, напрягаясь изо всех сил, пыталась приподнять мужа, не веря, что тот уже никогда не поднимется.