Старик ухватил девушку за рукав и вытолкнул вперед.
Ей было… едва ли двадцать. Она была… Она…
Дыхание снова перехватило. Уколы в запястье посыпались, как горох. Вальтер пытался вдохнуть и не мог.
Он смотрел в искрящиеся инеем глаза, синие, в белых крапинках, смотрел на бело-голубые пушистые ресницы, на щёки, нежные, как молоко. Лишь карминовые губы девушки напоминали о живом токе крови, сама же она была прекрасна и совершенна, как лёд.
Но не холодна. Нет.
Ледяная принцесса дрожала, будто котёнок. Пыталась забиться за старика.
Она не хотела замуж за неказистого, смуглого от космических излучений имперца, простого пилота торговой компании. Её выдавали не за человека, а за остатки генетической линии. И теперь чужак раздвинет её бёдра своими грубыми руками, а потом будет слушать её плач…
Вальтер тряхнул головой, пытаясь отогнать так явно прочитанные мысли. Нахмурился: «Я не дотронусь до тебя, если ты не захочешь»!
«Мы должны родить наследника…» — почти прошептала она.
Льдистые глаза заблестели, выступила тонкая плёночка влаги.
Мир стал мутным, и Вальтер понял, что видит себя сейчас её глазами: резкие черты, негустые светлые волосы, острые злые глаза.
«Убийца, — думала она. — У…»
«Почему?»
«Все имперцы — убийцы».
Вальтер тряхнул головой, избавляясь от иллюзии разговора.
Кто так запугал несчастную девочку?
И что это с ним? Почему он не может оторвать взгляд от её лица?
И вдруг вспомнил, холодея: «Арика! Яд!»
Неужели яд начал действовать, и всё, что он видит сейчас, не более чем предсмертный бред?
Он задышал натужно, с усилием, перехватывая контроль над взбесившейся нервной системой. Нет уж, так просто его не возьмёшь. Организм знает действие арики. Он справится.
Старик ждал.
— Чего вы хотите от меня? — спросил Вальтер
— Ты должен провести эту ночь в гробу рядом с Дядей, — ответил старик. Его губы кривились в нехорошей усмешке.
— Использование некрофагов запрещено законом! — отрезал Вальтер. — Я отправляюсь обратно! Я обещал вам всего лишь…
Изабелла моргнула, и дорожки слёз покатились по её щекам.
— Подумай, от чего отказываешься! — возвысил голос старик. — Кто ты, чтобы не принять великого дара? Ты станешь главой Крайны!
«Что это за Крайна? Старое название Граны?»
— От вашей Крайны несёт мертвечиной! — выкрикнул Вальтер.
Толпа загудела, как готовый взорваться реактор.
— Ты, проклятый имперец! — возопил старик. — Ты недостоин даже стоять рядом с Его гробом! Мерзкий ублюдок, выкидыш предательницы!
Вальтер очень любил бабушку Валерию. Её сухие руки, её мудрость и смешной хохолок немодной причёски — единственное, в чём она хранила традиции Содружества.
Он ощутил гнев, и ему стало легче.
Бабушка говорила когда-то: «Не бойся крика. Легче противостоять тем, кто открыто враждебен тебе».
Теперь он сумел это понять.
Вальтер взглянул на кривящиеся лица «родственников», поморщился и демонстративно зажал пальцами нос.
Старик взвыл. Оскорблённая толпа забурлила.
Надо ли было так откровенно указывать здешней «аристократии» её вонючее место? Как бы не разорвали… Но ведь и бежать некуда. Лучше уж так, чем в гробу!
Вальтер расправил плечи: если смерть — нужно встретить её лицом!
Однако рядом возник ещё один родственник. Такой же высокий, всё в той же белой ритуальной одежде, но плечи его были пошире, а челюсти помассивнее.
— Он устал, Яресней! Дорога была тяжёлой! Ему нужно подумать! — заорал он в лицо старику и попёр на толпу, махая руками.
Ему тоже что-то орали, но то тут, то там такие же широкоплечие пробивались вперёд, разворачивались к толпе и вставали на пути более длинных и худощавых.
«Два рода, — подумал Вальтер. — Они же — две фракции».
Толпа чуть успокоилась, и широкоплечий обратился к сухощавому Яреснею с более вежливой и официальной речью.
Начало Вальтер пропустил. Перевозбуждённый, он пару минут потратил на восстановление самоконтроля.
— …Он чужак здесь! Он не знает обычаев! Но кровь его — наша кровь. По закону церемония должна начаться на закате. Время до вечера у нас есть. Ему нужно подумать, послушать о перспективах, которые откроются перед ним…
Плечистый строго посмотрел Вальтеру в лицо белыми, как у Ясона, глазами, словно пригрозил: молчи!
Похоже, это был Базиль, отец Ясона и, наверное, Извара тоже. Вальтер видел его голографии. Базиль Кробис был одним из самых влиятельных дядьёв в мешанине родственных связей.
— Идём, — сказал он Вальтеру. — Идём, пока ты не наговорился здесь до необратимого. Выпьем горячего и поедим с дороги. А потом ты выберешь сам.