— Но они есть. — Соланж всмотрелась вдаль. — Прошло уже три месяца. Думаю, ажиотаж улегся. Тем более, если учитывать, сколько на улицах зараженных, население Нью-Йорка, — а, может, и всего мира, — заметно убавилось. Уверена, что с помощью радио мы могли бы связаться с другими группами. Только, боюсь, от этого приемника не будет никакого толку.
— Дай Мэтту время, — попросила Ракель. — К тому же, может, нам повезет, и на вылазке удастся найти что-нибудь целое.
— Меня беспокоит не вылазка. — Соланж всмотрелась вдаль — куда-то за пределы Центрального парка. — Мы опустошили все магазины в округе. Больше половины продуктов унесли другие выжившие. Немалая часть испорчена.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что скоро, возможно, придется покинуть это милое местечко.
Внутри у Ракель все перевернулось. За три месяца «Плаза» стала им не просто домом, — она стала их крепостью. Неприступный, почти не разрушенный отель надежно укрывал обитателей от зараженных и агрессивно настроенных выживших. Никому не удалось прорваться внутрь. И теперь лидер предлагает бросить все и уйти в неизвестность?
— Ты хорошо подумала? — спросила Ракель, зная, что, если кто и в силах переубедить главную, то только она. — Мы можем отходить дальше, набирать больше припасов. Рискованно уходить сейчас. Скоро зима…
— Вот и я об этом же: скоро зима! — грубо прервала ее Соланж. — Мы рискуем застрять здесь в холоде и голоде. Может дойти до того, что нам придется есть друг друга, чтобы протянуть еще несколько дней.
Ракель ахнула. На лицо Соланж упала тень.
— До сих пор веришь в мораль и запреты? — усмехнулась она. — Очнись, девочка! Мир, к которому ты привыкла, умер. В нем каждый, кто не обратился, борется за выживание любой ценой. Благодаря тому, что прошло мало времени, ты не успела узнать, что такое голод. — Прочитав что-то на лице Ракель, она заговорила суровее: — Ничего ты не знаешь. Урчание в животе — это одно, а обморок оттого, что во рту неделю не было ни крошки — совсем другое. Посмотрим, какими станут твои убеждения через год или пять лет. Посмотрим, кого сожрешь ради того, чтобы выжить.
Соланж ушла, а Ракель еще долго стояла на балконе, обдумывая и не желая принимать горькую истину. Ей все еще верилось, что это ненадолго; скоро правительство, если оно где-то существует, со всем разберется. Как покойная мать, Ракель привыкла надеяться на правительство. Они защитят — это внушалось ей с детства. Но что, если Соланж права, и настало время защищать себя самой?
Сейчас это просто вылазка. Однако Ракель, в отличие от остальных, знала, что на этом месте она последняя. Завтра Соланж сообщит о решении уйти из отеля.
Куда? Лидер и сама этого не знала.
X. Франк
Им казалось, что во всей Германии не осталось места безопаснее Dein Traum. Видимо, предупреждение Хайди и правда работало, раз никто не совался в поселок. Франк не верил, что он единственный наткнулся на это место. Однако его ни на минуту не покидала тревога, что все это временно. Когда-нибудь люди поймут, что их водят за нос, или решат, что хуже, чем везде, уже не будет. Вот тогда-то, как говорила его бабушка, жди гостей.
Он старался не думать о мире за забором. Этот мир умер, и вместе с ним умерли цели Франка, достижения и любимая стабильность. Кто бы мог подумать, что настанет день, когда образование и опыт станут как костюм эпатажного дизайнера: дорогой, необычный, но совершенно не подходящий для повседневного ношения? Франк потратил половину жизни на получение диплома и укрепление репутации; каково теперь осознавать, что все старания оказались напрасными? Кому нужен мозгоправ в разгар апокалипсиса? Вот хирурги — те сегодня нарасхват. А ведь он когда-то мечтал работать хирургом… Сестра переубедила.
— Ты что там опять завис? — прокричали с лестницы.
Франк поднял голову. Хайди с утра вызвалась помочь с уборкой. Дом был красивым, большим, но требовалось много усилий, чтобы привести его в порядок. Больше недели трудился Франк, но работа продвигалась муравьиными шагами. Вот, что значит — жилье без хозяев. Вчера Хайди снизошла до предложения помочь, и он гадал, чем это вызвано. Скорее всего, ей стало скучно. Вряд ли он удостоился чести занять место ее друга.
— Вспомнилось прошлое, — честно ответил Франк.
— Может, предашься ностальгии во время обеда? Или я одна тут должна вкалывать? Не выйдет!
— Извини. — Мужчина взял веник и продолжил сметать мусор в кучу около двери. Утром они кое-как вытрясли огромный ковер, но, видимо, не слишком хорошо, потому что пыли на ворсинках осталось предостаточно.