Немецкая речь мешалась с арабской (или на каком они там языке говорили?), Франк едва их понимал. Еще и стены приглушали голоса. Однако стало ясно: они не собираются уезжать. Тем более сейчас, когда поняли, что кто-то специально повесил табличку на ворота, чтобы отпугивать нежеланных гостей. Такие люди привыкли брать то, что им не принадлежит, поэтому обязательно займут поселок, но прежде обшарят каждый угол в каждом доме.
— Надо уходить, — шепнул Франк.
Судя по взгляду Хайди, она и сама это поняла. Но боялась. Куда они пойдут? Где станут жить? Чем питаться? Здесь у них было все для нормальной зимовки, а что там, снаружи? Долгое время они прятались за высоким забором и почти отвыкли от мыслей о происходящем за пределами Dein Traum. А теперь, среди ночи, им придется покинуть убежище и встретиться лицом к лицу с настоящим кошмаром.
Внезапно Хайди заплакала. Франк вздрогнул, услышав ее всхлип. Хайди никогда не плакала. Всего раз или два за все время. Мужчина пододвинулся к ней и обнял. Голова Рекса лежала у нее на коленях. Псу сполна передалось состояние хозяйки.
— Это конец, Франк, — уткнувшись мокрой щекой ему в грудь, прошептала Хайди. — Куда мы пойдем? Что будем есть? Где будем спать?
— Успокойся. — Франк гладил ее по голове. — Мы что-нибудь придумаем.
— Нечего тут думать. У тебя больная нога, далеко не уйдешь.
— Уйду. Мы вместе, а значит, выживем.
— Не говори, как герой тупого боевика! — Хайди раздраженно ударила кулачком ему в грудь.
Франк тихо рассмеялся.
— Иногда жизнь бывает круче боевика.
Дрожащие руки девушки обняли его.
— Если у нас ничего не выйдет, и мы тут умрем…
— Прекрати! Никто не умрет.
— Дай договорить!
Франк замолчал.
— Если у нас ничего не выйдет, и мы тут умрем, я хочу, чтобы ты кое-что знал. — Девушка выпрямила спину и вытерла слезы с лица. Затем провела пальцами по щеке Франка. — Я, кажется, тебя люблю.
Мир словно перестал существовать. В темной комнате воцарилось напряженное молчание. Даже Рекс поднял голову и с интересом уставился на хозяев.
Их отношения — если это можно назвать отношениями, — начались вчера. Рождество, выпивка, случайный секс. Они просто расслабились, позволили суровой реальности отступить на некоторое время. Вспомнили, что являются живыми людьми, у которых есть потребности. Они не обещали друг другу любви и верности, а просто разрешили себе на одну ночь стать счастливыми.
И теперь Хайди призналась, что любит его. Его — беспомощную частицу равнодушной серой массы! Франк сомневался, что хоть когда-то был кем-то любим. Анна нуждалась в страсти и развлечениях, мимолетные подружки — тоже. Потому, наверное, они и были мимолетными, так как быстро понимали, с кем связались. Реальность Франка состояла из уютного кабинета, личных дел пациентов, антидепрессантов, сплетен из телевизора и Bild. Он ненавидел вечеринки, мало пил, примитивно одевался и слушал скучную музыку. В нем никогда не было того огонька, который притягивает женщин.
Хайди — она другая: живая, интересная, с нестандартным прошлым. Ее жизнь всегда била ключом, она падала и поднималась, терпела несправедливость и боролась за место под солнцем. Ей приходилось делать такое, чем никогда не станешь гордиться. Однажды она даже убила…
У Хайди было много недостатков, но она не зря переводила кислород. Умела выживать, справляться с трудностями, находить выход из тяжелой ситуации. Что она нашла в нем — убогом, депрессивном мозгоправе?
— Скажешь что-нибудь?
Франк улыбнулся. В этом вся Хайди — нежная душа под колючим панцирем.
— Неужели тебе действительно нужен такой зануда?
Девушка прогнала Рекса с колен и резко встала.
— Все ясно. Забудь. Лучше помоги собраться.
Франк схватил ее за руку, когда она потянулась к рюкзаку.
— Я ведь просто задал вопрос, — сказал он. — Не могу поверить, что нужен такой женщине, как ты.
— Какой? — Хайди выпрямилась и, вздернув подбородок, посмотрела на него. — Убийце? Воровке? Шлюхе? Или я что-то пропустила?
— Хайди, перестань.
— Что перестать? — Она вырвала руку из его хватки. — Разве говорю неправду? Тебе лестно, что я на тебя запала, да? Ну, конечно, ты ведь такой солидный дядечка с высшим образованием и престижной профессией, а я — испорченная потаскушка без диплома и цели в жизни с неуравновешенной психикой. Для тебя я просто пациент, которого надо лечить!
— Хватит! — Он встряхнул ее. — Я вообще не это имел в виду. Ты не потаскушка, а дипломы больше не имеют ценности. Я восхищаюсь тобой, Хайди. Ты удивительный, сильный человек. Поэтому непонятно, что нашла во мне. Я ведь ходячая посредственность.