Теперь уже вряд ли кто-нибудь сможет вам ответить на традиционный вопрос: "С чего все началось?". Да и опасно это. Излишняя любознательность не менее наказуема в стране, сохранившей свою независимость лишь на бумаге, чем излишняя инициативность. Однако, главный редактор местной газеты "Наша земля" г-н Иван Каваклиев как раз был человеком инициативным, дотошным и достаточно смелым, а потому решил первым поведать широкой общественности о происходящих в районе хранилища радиоактивных отходов странностях.
Сказано - сделано. В один погожий летний день господин главный редактор отправился в село Вылчи Дол, расположенное в окрестностях того самого хранилища. Вначале ему не повезло - никто из немногочисленных жителей не соглашался говорить на камеру или диктофон. Только в последнем обитаемом доме господину Каваклиеву улыбнулась удача - нашелся смелый и разговорчивый местный житель - дедушка Вытю, согласившийся за скромное угощение и небольшой гонорар рассказать о происходивших в этом районе странностях. Правда, попросил на камеру его не снимать, фамилию не указывать, а имя изменить.
И вот, в скромном жилище дедушки Вытю главный редактор и его собеседник начали интервью, больше похожее на непринужденную застольную беседу.
- Значит, ты меня спрашиваешь: с чего все началось? - крестьянин отхлебнул ракии и хитро улыбнулся - Да кто ж его теперь разберет? Может с того склада для радиактивных отходов (будь он неладен!), может, с этих дурных опытов, что американцы там устроили, а может и со Стоянкиных коз.
- Радиоактивных, дедушка Вытю, ра-ди-о-ак-тив-ных.
- Постой, парень, не перебивай меня! И без того у меня все мысли перепутались. Так, значит, было это лет пять или шесть тому назад - точно не упомню. Вздумали в нашем районе свалку этих самых радиактивных...
- Радиоактивных.
- Да все одно! - раздосадованно отмахнулся дед Вытю от поправившего его в очередной раз редактора и сделал еще один глоток - Так, значит, нагнали техники разной, выкопали ямы огромные, бетоном их со всех концов залили, проволокой колючей все это дело обнесли. Ну и КПП установили (я ведь в армии служил - понимаю, дело-то серьезное). А потом и стали отходы эти возить. Возили-возили, да и довозились, едрить их так! Первым делом к той колючке Стоянкины козы и потянулись. Коза ведь, она скотина упрямая и характер у ней хуже некуда - куда ей вздумается, туда и прет. Я ведь и сам коз-то держал, да отказался - к чему мне эта волокита. Вот овцы, или свинки, к примеру, это дело другое.
- Дедушка Вытю, ты, пожалуйста, не отвлекайся. Лучше про Стоянкиных коз поподробнее расскажи.
- Про коз-то? Отчего ж не рассказать? Расскажу. - дедушка Вытю поскреб в затылке, чему-то улыбнулся, пожевал кусочек сыровяленой колбасы - луканки - и продолжил - Было это, значит, лет пять тому назад, как раз перед самыми местными выборами. Тогда нашим сельским старостой был еще Младен Груев, по прозвищу Свинья. Эх и жук был, я тебе скажу! А уж жадный-то, жадный - за грош удавится.
- Дедушка Вытю, ты про коз давай, про коз. - в очередной раз взмолился редактор.
- Про коз, значит? Ага. Так по первому-то разу ничего такого ведь и не было. Козы как козы - паслись себе, значит, ничего такого-эдакого за ними не замечалось. Это уж после стали козлята странные рождаться: кто с разными рогами: один черный и витой, как у серны, а другой белый и слегка изогнутый, как и полагается быть козьему рогу. Ягнята еще трехногие рождались, свинки безухие. Не так, чтоб совсем безухие, а просто ушки малю-юсенькие такие, что будто и нет их вовсе. А у Марийки Стояновой и вовсе индюк о двух головах появился.
- Так что, дедушка Вытю, врут что ли про говорящих коз, которые на двух ногах ходят? - продолжал допытываться редактор.
- Врут конечно! Сплетни это! - уверенно ответил дед Вытю. - Это все Яшка цыган вытворял. Так он умом тронутый, что с него взять-то? Он ведь и с козами, как с бабами, того... спаривался то есть. А тут еще шкуру козью на себя нацепил да так в ней и бегал. Ну и добегался, дурень. Исчез.
- Как исчез? - удивился Каваклиев.
- Да так. Как люди исчезают? Был - и нет его.
- И не нашли?
- Куда там! Да и кому он нужен - родни-то у него, вроде и нет никакой. Люди толкуют, что детдомовский он. - дед Вытю махнул рукой, приложился к чарочке с ракией, закусил луканкой и о чем-то задумался. ...
- И что, больше ничего интересного у вас на селе не происходило?
Дедушка Вытю снова поскреб в затылке
- Как не бывать - было. Улитки, к примеру...
- Какие еще улитки?
- Да самые обыкновенные. Тодор вон их шибко любит. А тут крупные такие - как не попробовать! Ну он и попробовал. А там такое началось - ежели б кто мне рассказал, ни в жизнь бы не поверил.
- И что же такого началось?
- Да как тебе сказать, господин редактор... Стал наш Тодор вроде маньяка этого, как его? Ну, который до женского пола охочий.
- Сексуального?
- Точно! Распродал коз и овец, собак раздарил, дом запер, да в город подался, тут, говорит, в нашей дыре, и баб-то нормальных не осталось. Уж очень на женский пол стал падким после улиток этих.
- А кроме улиток? - не унимался главный редактор.
- Комары еще.
- Какие комары? - насторожился Каваклиев
- Злобные такие, кусучие... Ну дак это невелика беда, я, например, в Коми был, там нас так комары эти жрали! За милую душу! А леса там такие, что на двести метров отойдешь - и потерялся. А уж морозы, морозы-то какие!
- Дедушка Вытю! - взмолился главный редактор - Давай мы про Коми и морозы как-нибудь в другой раз поговорим! Ты мне лучше про ваши флору и фауну расскажи.
- Про что?
- Про растения и животных.
- Растения, говоришь? - дед Вытю сморщил лоб, что-то вспоминая, и вдруг посветлел лицом - Ха, чуть не забыл! Есть у нас такие. Растения то есть. Вроде борщевика, только побольше и едучие, страсть. Пытались мы их выкорчевывать, да где там! Сандю с женой кожу себе сожгли - и на руках, и на шее. Говорят, чуть не все тело волдырями пошло, точно кипятком обожженное. У нас теперь все пустыри и чуть не все пастбища этой гадостью заросли. Уж не знаем, как от нее и спасаться.