Глава 10
Оттава, Иллинойс
– 1923 год—
Управляющий компании Radium Dial вытер руки о рабочую одежду: он был с головы до ног покрыт светящимся материалом. Единственным чистым местом на его лице были два следа от смешанного со слюной жевательного табака, стекавшего по подбородку. Ему нравилось жевать во время работы – и не только ему. Красильщицы циферблатов держали у себя на столах конфеты, перекусывая время от времени, даже не удосужившись помыть руки – такая привычка устраивала многочисленных работавших там подростков. Шло время, и теперь среди них были и старшеклассницы; они устраивались в студию «на несколько недель в течение летних каникул», чтобы заработать немного денег на карманные расходы.
Как и в Орандже, девушки призывали своих подруг и родных присоединяться к ним в студии. В бывшей школе работать оказалось приятно: это было большое кирпичное здание в викторианском стиле с огромными арочными окнами и высокими потолками. Фрэнсис Глачински была в восторге, когда ее сестра Маргарита, на два года младше, пришла работать на второй этаж вместе с Кэтрин, Шарлоттой, Мэри, Пег и всеми остальными. Маргарита была миленькой девушкой, которую описывали как «хорошенькую»; они с сестрой происходили родом из Польши. Девушки так же радушно приняли 15-летнюю Хелен Манч, худенькую смуглую девушку, пользовавшуюся алой помадой и красившей таким же цветом ногти; она оказалась из тех людей, что «все время хотели быть в движении».
На фоне всех этих девушек выделялась Перл Пэйн, замужняя женщина из расположенного неподалеку города Ютика. Когда она устроилась на работу в Radium Dial, Перл было 23, и она оказалась на добрых восемь лет старше некоторых своих коллег. В 1922 году она вышла замуж за Хобарта Пэйна, высокого худощавого электрика, носившего очки. Она описывала его как «прекрасного мужа». Он любил детей и то и дело шутил; люди называли его «очень толковым парнем».
Его жена на самом деле тоже была смышленой. Перл была старшей из 13 детей, и, хотя ей пришлось уйти из школы в 13 лет, чтобы зарабатывать деньги для семьи, по ее словам: «Работая, [я] посещала вечернюю школу, а также занималась с репетитором, окончив, таким образом, седьмой и восьмой классы, а также первый класс старшей школы». И на этом ее образование не завершилось: во время войны она получила диплом медсестры и уже начала было свою карьеру в больнице Чикаго, как вдруг ее мать заболела. Перл пришлось уволиться, чтобы ухаживать за ней. Теперь, когда мама поправилась, Перл решила вернуться к работе – и в итоге занялась покраской циферблатов, потому что красильщицам платили гораздо больше, чем медсестрам.
Перл и Кэтрин Вольф особенно хорошо поладили между собой. Перл была доброй; «никогда не слышал от нее ни единого дурного слова», – сказал ее племянник Рэнди. Женщины сошлись характерами, а их общий опыт ухода за больными родственниками – Кэтрин заботилась о своих престарелых тете и дяде – сближал их еще сильнее. Кэтрин, на три года младше Перл, описывала ее как «дорогого друга». Забавно, что у них имелось даже внешнее сходство: густые темные волосы и бледная кожа, хотя Перл была круглолицей и более фигуристой, чем Кэтрин, да и волосы у нее вились.
С Шарлоттой Невинс Перл пересеклась лишь на пару месяцев. Осенью 1923 года Шарлотта ушла из Radium Dial, чтобы стать швеей; красильщицей циферблатов она успела проработать тринадцать месяцев. Как и в Орандже, с каждой ушедшей девушкой прибывала еще дюжина желающих занять ее место. Теперь к работе в студии присоединилась Олив Уэст, которая тут же подружилась с Кэтрин и Перл. Они все трудились под контролем помощника руководителя мистера Рида, заместителя мисс Мюррей, вместе с которым частенько шутили. Когда он периодически заглядывал к ним в студию, девушки его дразнили – это были взаимные безобидные остроты. Одна из красильщиц вспоминала: «У меня на носу была свадьба, как-то утром я пришла на работу в платье и сказала старшему, Риду, что ухожу и направляюсь на свадьбу. Он засмеялся и ответил: «Можешь не возвращаться, считай, работу ты потеряла!» Через пару недель, правда, я снова вернулась на работу».