Том подумал, что сегодня удача была на его стороне. Но он и сам не сплоховал - вывел из игры несколько человек.
Горная гряда справа от техасца напоминала по форме огромный корабль. Ступая по каменистой поверхности утеса, словно по палубе этого корабля, Том все дальше уходил от погони. На голых скалах не оставалось следов. Через некоторое время он снова вскочил в седло.
Перед ним расстилался безлюдный, почти не известный ему край. Радиган припомнил, что когда-то Джон Чайлд рассказывал ему, что выше в этих горах расположен источник Ольо-дель-Осо. Если повезет, то можно будет отыскать его.
Через полчаса Радиган вышел к этому источнику. У родника он наполнил флягу и напоил вороного. Потом бережно обтер коню бока. По счастью, скалы в этих краях не были покрыты налетом пыли, так что даже сам Том не мог разглядеть СВОИХ следов. И все же он решил действовать так, словно погоня идет за ним по пятам. На севере возвышались непроходимые горы, а путь на запад преграждали отвесные кручи и высокие утесы, поэтому ехать можно было только на восток или северо-восток. А потом надо было сделать крюк и вернуться к убежищу, где его дожидались Джон Чайлд и Гретхен.
Далеко на востоке - милях в двадцати или даже двадцати пяти располагался каньон Рио-Гранде. Ущелья Фрильоле и Паларито-Крик, словно гигантские пальцы, тянулись в сторону реки.
Радиган ехал на север. Местность кругом становилась все суровее, ветер все холоднее. В этой безлюдной глуши редко ступала нога человека. Порой техасец вспугивал оленей, а один раз увидел в сотне футов от себя гризли привстав на задние лапы, чтобы лучше видеть, медведь с любопытством рассматривал всадника.
Спохватившись, Том перезарядил шестизарядный кольт. Впервые на своей памяти он делал это спустя такое долгое время после стрельбы. Обычно он перезаряжал револьвер сразу же и совершенно автоматически, по привычке, но сегодня в этой бешеной гонке на это просто не было времени. День медленно угасал среди отрогов гор, и из укромных расщелин начали выползать любопытные тени. Они неслышно подкрадывались к одинокому путнику и обступали его со всех сторон. Ледяной ветер пронизывал до костей. Ласково похлопывая вороного по холке, Том что-то ободряюще нашептывал ему. Конь благодарно поводил ушами, внимательно прислушиваясь к человеческому голосу.
Было холодно, можно сказать, страшно холодно. Но единственный путь лежал вверх - в еще более холодные края среди высоких вершин и безлюдных плато, насквозь продуваемых ветром, куда никто не отправится по собственной воле. Полностью доверившись коню, Том устало обмяк в седле. Вороной неутомимо продвигался вперед, от его разгоряченного тела чувствовалось приятное тепло.
Под унылой, обожженной молнией сосной Радиган спешился, но не остановился, а упорно продолжал брести по холмам на север. Конь сперва артачился, туго натягивая поводья, и Тому приходилось изо всех сил тянуть его за узду. С неба падали редкие хлопья снега.
Перед Томом открывалась величественная панорама -скалистые горы, теряющиеся во тьме глубокие ущелья и безжизненные леса, где тут и там чернели обугленные молниями стволы деревьев. Низко нависшие тучи, окутавшие горные вершины, придавали всей картине мрачную торжественность. Широкий уступ, по которому шел Радиган, казался пустым и неприветливым.
Взяв висевшую позади седла куртку из овчины, Том поплотнее укутался в нее. В этой куртке был длинный разрез сзади, специально для верховой езды. Правда, сейчас Том не ехал, а шел быстрым шагом. Справа вниз уходила отвесная стена каньона. Глубоко по дну ущелья бежал быстрый ручей. Размашисто шагая вдоль обрыва, техасец высматривал место, подходящее для ночлега.
Настала ночь, с заснеженных вершин спустилась тьма, а Радиган все еще упрямо плелся по скалам, ведя за собой коня. Наконец он остановился. Хотя найденное им убежище представляло собой всего-навсего крошечную расщелину меж валунов под сводом деревьев, но там можно спастись от ветра.
Смастерив из зеленых сосновых веток навес, Том занялся костром. Очаг он расположил в самой глубине расщелины между двух камней. Таким образом, во-первых, пламя было закрыто со всех сторон и не могло выдать его врагам, а во-вторых, скалы сохраняли и отражали жар огня, обогревая это импровизированное жилище. Лотом Радиган соорудил для коня нечто вроде шалаша, сплетя между собой верхушки нескольких молодых деревьев. Туда тоже доходило тепло костра. К счастью, кругом валялось предостаточно сухих сучьев, так что в скором времени пламя пылало вовсю.
Расседлав вороного, Том обтер его пригоршней зеленой хвои, а седло и сбрую отнес под навес. Коня Радиган накормил кукурузой, заботливо припасенной в седельной сумке. Техасец развернул приготовленный Дауни пакет с едой и, растопив немного снега, вскипятил кофе. Воду из фляги он предпочел пока поберечь.
Расстелив тюфяк и пару одеял на ложе из сосновых ветвей, Радиган принялся за ужин. Потягивая кофе, он гадал, как там дела у Джона и Гретхен. Не удалось ли врагам схватить их? Но это маловероятно, успокаивал себя техасец.
Снова повалил снег - теперь уже не редкие мягкие хлопья, как прежде, а колючие мелкие ледяные снежинки, почти град. Метель, похоже, скоро не кончится. Где-то в лесу выл волк, и вороной беспокойно стучал копытами. Грея над огнем озябшие руки, Радиган негромко успокаивал коня. Он подкидывал сучья в костер, но все равно было ужасно холодно. Ветер кружил вокруг валунов, задувал под навес и играл с языками пламени.
Град барабанил по скалам и стволам деревьев, шелестел среди зеленых ветвей. По расчетам Радигана это место находилось довольно высоко в горах, примерно в восьми с половиной тысячах футов.
Выпив последнюю порцию кофе, щедро сдобренного виски, ковбой свернулся на неуютном ложе.
Ночью ему дважды пришлось выползать из-под одеял и дрожа от холода, раздувать огонь. В последний раз он на столько замерз, что остался дожидаться рассвета, скорчившись у костра, к которому перевел и понурившегося вороного. Снаружи плотным ковром лежал снег. Том подумал, что снег надежно закрыл все следы, по которым могла бы идти погоня. По крайней мере, все вчерашние следы. Но если уж преследователям посчастливится набрести на это место, то выследить его отсюда будет легче легкого.
Наконец медленно, словно нехотя, занялся рассвет. Радиган на скорую руку позавтракал, запивая холодное вчерашнее мясо обжигающе горячим кофе. Потом напоил теплой водой вороного и стал собираться в дорогу. Прежде чем седлать коня, Том предусмотрительно нагрел попону над костром.
За ночь мир разительно изменился. Слепящие лучи солнца освещали покрытые снегом склоны холмов. Вороной, привычный к горам, шел осторожно, не доверяясь обманчивой безопасности наста. Радиган держал путь на север, то и дело объезжая глубокие расщелины или непроходимые нагромождения скал, и невольно отклонился востоку. Когда ночлег, по подсчету Тома, остался примерно в шести милях позади, деревья неожиданно расступились и техасец оказался на краю удивительной долины, похожей на гигантскую чашу, спрятанную среди холмов.
Судя по всему, некогда здесь находился огромный кратер вулкана глубиной не менее пятиста футов. Вдоль склонов росли ели и осины, кое-где виднелись сосны. Видно было, что летом дно долины превращается в превосходный луг. Сидя на коне, Том вглядывался вдаль, пытаясь определить длину кратера. Двадцать миль! Значит, площадь долины была около ста пятидесяти квадратных миль.
Вороной, очевидно удивленный не меньше своего хозяина, настороженно поводил ушами. Несомненно, подумал Том, именно об этой долине говорится в старинных индейских преданиях.
Поехав вдоль обрыва, он отыскал путь вниз, спустился и двинулся прямиком вглубь долины. Лишь у самых стен ветром намело глубокие сугробы, но в основном широкая равнина была слегка припорошена снегом. Радиган сгреб снег в сторону и обнаружил густую траву, засохшую на корню - какое прекрасное сено. Пока техасец осматривался по сторонам, конь с удовольствием принялся пощипывать пожухшие стебли.