Наши знания о контексте и способность интерпретировать его приобретались тысячелетиями. Эти способности закодированы в наших генах, им учат нас наши родители и учителя, они закреплены в социальных нормах нашей культуры. Возможно, по историческим причинам, наследие тех социальных реформаторов-утилитаристов XIX века, экономисты больше сосредоточены на равновесии и оптимизации, чем на эволюции и адаптации. Действительно, экономисты часто предполагали, что эти процессы по сути одинаковы - что максимизаторы вытеснят не максимизаторов. И математика, лежащая в основе адаптации и оптимизации, действительно имеет некоторые сходства. Но адаптация - это не то же самое, что оптимизация. Адаптация - это, прежде всего, выживание. Выживание предполагает поиск не лучшего решения, а достаточно хорошего. А для выживания хвосты распределений имеют большое значение. Особенно, как нам кажется, для понимания финансовых кризисов.
Глава 22. Адаптация к радикальной неопределенности
Я думал использовать "Сквозь стекло, темно" в качестве названия этой книги, но в конце концов пришел к выводу, что это слишком... ну, непрозрачно. Но метафора вполне уместна. Мир нельзя разделить на известное и непознанное. Астероид, который уничтожил динозавров, упав на Юкатан, был, по крайней мере для динозавров, непредсказуемым и неизбежным событием. Бум и крах интернета и технологической мании в конце прошлого века, а также рост трещин в финансовой системе перед кризисом 2007-2008 годов не были непредсказуемыми или неизбежными событиями. Эти экономические события также не могут быть описаны как результаты стационарных процессов, которые остаются неизменными в течение длительных периодов времени и могут быть охарактеризованы вероятностными распределениями. Никто не мог предсказать, как именно будут развиваться эти финансовые эксцессы, но это не значит, что мы вообще ничего о них не знали.
Признание радикальной неопределенности не означает, что все идет своим чередом. Загляните в будущее и подумайте о том, как будут применяться информационные технологии в ближайшие десятилетия, или о том, как рост благосостояния и политического влияния в Азии повлияет на геополитический баланс. Все это вещи, о которых мы знаем кое-что, но недостаточно; вещи, которые мы видим как сквозь темное стекло. Мы можем строить повествования и сценарии для описания путей развития технологий и глобальной политики в ближайшие двадцать лет; но нет никакого разумного способа, с помощью которого мы могли бы уточнить такой диалог, придав вероятности исчерпывающий перечень случайностей. Тем не менее, мы можем последовательно говорить о доверии к сценариям и вероятности их возникновения. Как мы уже подчеркивали, слова "уверенность", "вероятность" и "вероятность" часто используются как взаимозаменяемые, но они имеют разные значения.
Мы не улучшаем наше понимание будущего, придумывая факты и цифры, чтобы заполнить неизбежные пробелы в наших знаниях. Мы не можем полагаться на прогнозы при планировании будущего. Однако спрос на экономические прогнозы ненасытен, и многие люди считают, что экономика в основном занимается прогнозированием. Как экономистов, нас постоянно просят предсказать, каким будет уровень экономического роста, сделать прогнозы движения фондового рынка или уровня процентных ставок. Мы не боимся отвечать на эти вопросы словами "мы не знаем". Более того, мы считаем, что люди, задающие вопросы, в основном не воспринимают экономические прогнозы всерьез, и это справедливо, учитывая историю прогнозирования . Наши собеседники часто ищут эту информацию не потому, что доверяют цифрам, а потому, что хотят перестраховаться, или им нужно заполнить еще одну ячейку в своих электронных таблицах, или потому, что задав вопрос, можно найти оправдание, когда их планы пойдут наперекосяк.
Политики и участники кампаний регулярно придумывают цифры, чтобы подкрепить свои утверждения. Перед референдумом по Brexit в 2016 году кампания Leave проехала по стране на автобусе с надписью "Мы отправляем ЕС 350 миллионов фунтов стерлингов в неделю. Давайте вместо этого профинансируем нашу NHS". Джордж Осборн, канцлер казначейства, возглавляя кампанию "Остаться в ЕС", стоял перед плакатом, на котором было написано, что выход из ЕС обойдется каждому домохозяйству Великобритании в 4300 фунтов стерлингов в год. Точность обеих цифр является показателем их абсурдности. Ни одна из сторон не представила никакого условного и последовательного описания - единственно возможного в реальности - вероятных последствий голосования.