* * *
Насилие - явление повсеместное, можно даже сказать, обыденное. Люди подвергаются ему в самых разных контекстах и во всех слоях общества. Это усложняет понимание и подчеркивает, что насилие вызывает споры и подвержено множеству интерпретаций (Miller 2020, pp. 5-8). Насилие представлено во всех видах СМИ. Его реальность даже транслируется в прямом эфире на геймерских каналах вроде Twitch. Оно может быть бытовым, скрытым, религиозным, криминальным или политическим. Насилие по-разному упорядочивает социальные группы. В армии речь идет о контролируемом применении насилия. В бандах оно может быть направлено на нагнетание страха для формирования отношений внутри и между конкурирующими группами. На футбольном матче насилие может определять самоидентификацию болельщиков или предоставлять возможность выпустить пар. Для СМИ насилие создает клики и привлекает внимание. Внутри государства правительство претендует на монополию на законное применение насилия. Между государствами политическое насилие - это война.
Сегодня наше представление о войне и насилии опосредовано подключенными технологиями, такими как смартфон. Эти устройства насыщают наше восприятие мира. Насилие, проявляющееся в этих контекстах, создает интенсивное зрелище, в котором местные, национальные и транснациональные нарративы и идентичности вступают в новый конфликт. Так, теракты в Крайстчерче вдохновили подражателей в Галле. Нападавшие были нацелены на разные сообщества, но их антисемитские и расистские намерения и их трансляции через Twitch имели как национальные, так и транснациональные политические цели. То, как местная и глобальная аудитория осмыслила насилие и как нападения привели к политическим последствиям, тем не менее всегда зависит от контекста. Однако если мы признаем, что возврата к доцифровой эпохе не будет, что никто не собирается отключать интернет, то не может быть и политического насилия без его цифрового представления. В этих условиях подключенные технологии, такие как смартфон, помогают создать асинхронный опыт войны и насилия. Это приводит к разрушению контекста и оставляет аудиторию застрявшей в моменте, свободной определять значение этих переживаний по своему усмотрению (Brandtzaeg and Lüders 2018).
В двадцатом веке государства вели войны, а средства массовой информации сообщали о них. Однако в этом столетии информационные инфраструктуры создали условия, в которых СМИ теперь для ведения войны. Это прямое следствие конвергенции между оружием войны и средствами массовой информации войны, между средствами, с помощью которых ведутся войны, и средствами, с помощью которых война переживается. Люди участвуют в собственном наблюдении - используют приложения для смартфонов, загружают видео с геолокацией - и в процессе этого, как мы утверждаем, они становятся частью механизма войны, позволяя доставлять боеприпасы к целям. Это, прежде всего, требует переосмысления того, как сейчас происходит война в глубоко опосредованном мире. Ведь взрыв данных и умных устройств сделал внимание оружием, детерриториализовал войну и сделал захват умов более простым и дешевым.
Например, WhatsApp - это сервис обмена сообщениями со сквозным шифрованием, принадлежащий Facebook. WhatsApp можно бесплатно загрузить на свой смартфон и использовать для ведения войны за рубежом и организации политического насилия внутри страны. За рубежом WhatsApp использовался вооруженными силами, координировавшими атаки беспилотников Reaper в Мосуле. Американским войскам было рекомендовано загрузить приложение на свои телефоны для оперативного использования, и оно было взломано израильским "торговцем кибер-оружием", NSO Group. В то время как уязвимость 2019 года была исправлена WhatsApp, NSO Group расширила свое программное обеспечение Pegasus, чтобы собирать данные с телефонов без необходимости работать через приложение. В результате всего этого смартфон превращается в датчик. Он может "собирать интимные данные с целевого устройства, включая перехват данных через микрофон и камеру, а также сбор данных о местоположении". Это касается не только Соединенных Штатов или группы НСО. В Украине российское правительство использует Telegram, кроссплатформенную систему обмена мгновенными сообщениями, чтобы следить за людьми и способствовать расколу.