Эту схему укрытия и отвлечения можно проследить на примере количества памятных мероприятий, посвященных конфликтам двадцатого века. По мнению Винтер, траектория этого процесса памяти представляет собой серию бумов памяти (Winter 2006), наиболее яркий пример которых можно увидеть в связи с мемориализацией Великой войны. Эта война изначально была отмечена периодами ограниченных и преимущественно частных воспоминаний, отрицания, невысказанной травмы и невоспоминания. Пол Коннертон, например, заявляет:
Были приняты всевозможные институциональные меры, чтобы уберечь этих изувеченных солдат от посторонних глаз. Каждый год поминались погибшие на войне и ритуально произносились слова "Чтобы мы не забыли"; но эти слова, произнесенные с церковной торжественностью, относились к тем, кто уже благополучно умер. К оставшимся в живых эти слова не относились. Вид их вызывал дискомфорт, даже стыд. Они были словно призраки, преследующие совесть Европы. Живые не хотели их помнить, они хотели их забыть". (Connerton 2008, p. 69)
После первого периода скорби впоследствии память о сражениях освещалась в средствах массовой информации и на публичных церемониях. Финалом стало празднование столетнего юбилея в период с 2014 по 2018 год, в рамках которого правительства ряда стран организовали церемонии и мероприятия, посвященные датам сражений, в рамках серии общественных мероприятий.
Помимо Великой войны, в течение двадцатого века мемориализация войны развивалась по циклам памяти. Они не шли с одинаковой скоростью. Винтер, например, выделяет временной лаг между войной середины и конца ХХ века и геноцидом и тем, что он называет вторым бумом памяти в 1970-е годы. Это отражает баланс между "созданием, адаптацией и циркуляцией" памяти, в том числе "когда жертвы Холокоста вышли из тени" и когда широкая общественность была "наконец-то, с запозданием, готова увидеть их, почтить их и услышать то, что они хотели сказать" (Winter 2006, pp. 26-7). В десятилетие, предшествующее столетней годовщине Великой войны, отношения между теми, кто готов обсуждать прошлое, и обществом, готовым слушать, снова изменились. Вместо баланса между производством и потреблением памяти цикл поминовения ускорился и перерос в новое рвение к воспоминаниям, которое, казалось, было полно решимости наверстать упущенное время.
Другие войны проходили аналогичный путь от отрицания мемориалов до чрезмерной экспозиции. Например, после возвращения из Вьетнама раненые и травмированные ветераны были неудобным и очень заметным напоминанием о войне. Они не только напоминали американцам о том, что они проиграли войну, но и олицетворяли сломленный военный и политический статус Америки в глазах всего мира. Как утверждает Коннертон в своей влиятельной типологии семи типов забывания, "немногие вещи более красноречивы, чем гробовое молчание". А в сговорчивом молчании, вызванном особым видом коллективного стыда, можно обнаружить как желание забыть, так и иногда фактический эффект забывания" (Connerton 2008, p. 67). Это обретает публичную форму через мемориализацию (Allison 2019) и заставляет других оспаривать идею о том, что ветераны подвергались остракизму после возвращения из Вьетнама (Lembcke 2000). Однако мифы об общественном конфликте после Вьетнама продолжают формировать современные общественные взгляды. Так, по словам Теда Котчеффа из документального фильма Андреа Луки Циммерман 2017 года "Стереть и забыть" , отношение к некоторым из вернувшихся ветеранов Вьетнама было таким, что "их встречали протестующие с плакатами: "Убийцы детей!". Они забрасывали их мусором и человеческими экскрементами, мертвыми кроликами, куклами-младенцами в крови. Можете ли вы представить, чтобы вас так встречали дома?
Еще одним примером конфликта двадцатого века с длинным мемориальным пробелом стала Фолклендская война 1982 года. Это был давний дипломатический спор между Аргентиной и Великобританией, который перерос в войну за острова в Южной Атлантике. Победа Великобритании вызвала мгновенную эйфорию, достаточную для того, чтобы премьер-министр Маргарет Тэтчер вернулась к власти на всеобщих выборах 1983 года. Несмотря на то, что война была успешной, она не нашла отклика в общественном мемориальном сознании в последующие годовщины. Вместо этого внимание было сосредоточено на Эль-Аламейне и Сингапуре. Таким образом, только в 2007 году, в двадцать пятую годовщину, официальные (государственные/военные/медийные) мероприятия по случаю окончания войны были отмечены в Великобритании с большим размахом. Примечательно, что это происходило в то время, когда в Зимнем разворачивался третий бум воспоминаний.