Возможно, мы не испытываем мощной душевной боли прямо сейчас – но понимаем, что однажды все же с ней неизбежно встретимся. Мы знаем: рано или поздно мы потеряем то, чем сейчас владеем, а также столкнемся с нежелательными обстоятельствами и ситуациями. Кроме того, нас не всегда и не во всем будет сопровождать успех: устремляясь к обретению определенных благ, в некоторых случаях мы не сможем добиться своих целей. Понимая, что определенная степень дискомфорта неизбежна, мы начинаем развивать умственную устойчивость заранее.
Приведем аналогию: к сдаче экзамена на водительские права нужно готовиться заблаговременно – и точно так же лучше заранее готовиться и к сложным эмоциональным испытаниям. Развивая психологическую устойчивость, мы обретаем больше шансов сохранить присутствие духа и с честью выйти из будущей затруднительной ситуации. Способность утолять и упреждать душевную боль мы можем назвать терапевтическим аспектом внутренней работы.
Возможны и другие варианты. Иногда к медитации и тренировке ума нас влечет окружающая их эстетика. Один ее возможный вид – художественное наследие культур, которые придавали психопрактике большое значение. Глубокий внутренний отклик, перетекающий в интерес к медитации, может быть вызван всего одним образом, который мы случайно замечаем на страницах журнала или среди кадров документального фильма. Этим образом может стать почти что угодно: фотография дзенского практикующего, сидящего лицом к стене, выполненный Крамским[3] портрет пребывающего в состоянии созерцания христианского монаха, или просто образ величественных гор. Особый отклик могут вызвать и звуки медитативной музыки, и произведения созерцательной живописи или каллиграфии. Даже незатейливый визуальный ряд, часто используемый для рекламы занятий по медитации, – образы атлетичных юношей и девушек в белых одеждах среди ярко-зеленой травы, может напомнить нам о потаенных чаяниях нашего сердца, о нашем стремлении к свободе и покою.
Другой, гораздо более глубокий аспект влечения к красоте, окружающей медитацию, – понимание того, насколько важен сам принцип гармонии. Мы задаемся вопросами о так называемых саморазвитии и духовности, потому что чувствуем: было бы замечательно пребывать во внутреннем равновесии. Было бы чудесно жить в согласии с собой и миром, найти баланс между разными аспектами своей жизни, отыскать внутри себя устойчивую радость. Сами принципы равновесия, гармонии, радости и свободы часто кажутся нам прекрасными – и потому некоторые из нас устремляются к ним так же, как к красоте внешней. Таковы два уровня влечения к красоте, рождаемой медитацией, – влечение к внешним условиям и к качествам преображенного ума.
Есть у практик тренировки ума и объединяющий (просоциальный) компонент. Мы предполагаем, что они способны избавить нас от одиночества и помочь нам в формировании глубокой связи с другими людьми. Ощущение родства, вызываемое медитацией, может проявляться на множестве уровней – от чувства локтя с участниками конкретной встречи до фундаментального переживания единства со всеми существами. Некоторые выдающиеся практикующие, глубоко погрузившись в природу собственного сердца, признают, что никогда не испытывают чувства одиночества – даже если длительное время находятся в полном уединении.
Терапевтический, эстетический и просоциальный аспекты нашего интереса к медитации играют в поиске вдохновения на практику огромную роль. Работа над достижением целей, которые заложены в этих аспектах, изменяет субъективное качество нашего существования уже здесь и сейчас; она помогает нам вести более полноценную жизнь, приносящую удовлетворение и радость. В идеале мы даже начинаем приносить больше пользы другим людям и планете в целом! Тем не менее есть у внутренних практик и еще один элемент – аспект поиска, или интереса к истине. Именно он в свое время сделал эти практики центральным компонентом множества философских систем. Поиск, о котором здесь идет речь, обращен к осмыслению природы реальности, нашей личности и нашего существования. Мы пытаемся понять, почему страдания существуют и как их устранить, – и, может быть, благодаря практике однажды достигнем глубочайших уровней покоя. Кто знает! Эту функцию медитации иногда называют освобождающей – и она, в отличие от предыдущих трех аспектов, должна вести к свободе не временной, а необратимой и устойчивой.