История создания богатства убедительно это доказывает. Где есть снижение цены и приумножение – там и будет богатство.
Правило № 2
Расходуйте излишки для компенсации дефицита
Во время одной из своих многочисленных поездок в Кремниевую долину я пригласил своего приятеля Джорджа Гилдера на ужин. Джорджа называют писателем-футурологом, поскольку он пишет о том, как будет выглядеть будущее. Вышедшая в 1981 г. книга под названием «Богатство и бедность» (Wealth and Poverty) довольно точно предсказала события последующих 25 лет. Потом он влюбился в технологии и написал «Микрокосм» (Microcosm) и «Телекосм» (Telecosm). Именно так мы и познакомились. Я нередко задавался вопросом, почему он променял валовой национальный продукт на гигабайты, пока не осознал, что новая любовь попросту вытеснила прежнюю.
Мы сидели в ресторане в Пало-Альто. Зная Джорджа, я принес с собой бутылку «Ла Мисьон-О-Брион» 1986 г., с помощью которой надеялся обострить его ум и развязать язык. На встречу я пришел после лекции по экономике, и бутылка бордо казалась скромной платой за то, что я надеялся получить взамен. Закон спроса и предложения, черт возьми!
– Итак, Джордж, что привело тебя сюда? – спросил я.
– Как обычно. У меня были назначены встречи. Стартапы, нанотрубки, графические процессоры, патентные аналитики… Да кому я рассказываю?!
Джордж всегда долго раскачивается. Я плеснул ему чуток вина. Смакуя напиток, он слегка закатил глаза. Попался на крючок!
– Здесь богатство прямо-таки бросается в глаза на каждом углу: соборы из кремния и башни из каналов связи, рвущиеся в небо… – Джордж сделал паузу и бросил на меня взгляд. – Что с тобой стряслось?
– Экономика…
– Забудь.
– Полагаю, в ней не всегда присутствует смысл.
– Это точно.
– Я просто не могу уразуметь, Джордж. Я взял макро– и микроэкономику. Они рассказывали мне про кривые спроса и предложения, про то, что место их пересечения обозначает подходящую цену и что экономика есть наука о распределении ограниченных ресурсов.
– Выбрось из головы эту дурь, – ответил он, сделав еще один глоток. – Они учили тебя не тому. Эти кривые обозначают моральную и материальную равнозначность между двумя кривыми. Все совсем не так. Кривая предложения есть произведение работы и креативности, проявленных во времени. Генерирование новых предложений формирует первоначальный характер спроса, который распространяется по всей экономике. Все рыночные исследования и потребительские предпочтения не более чем иллюзия по сравнению с запуском нового продукта, удивляющего новыми возможностями, о которых покупатели не могли ранее и помыслить, и побуждающего их обменять его на свою работу.
Я повертел в руках iPhone, сгорая от желания проверить электронную почту, и тут до меня дошло сказанное Джорджем. Я понятия не имел, что хочу iPhone, пока не увидел его и не заработал достаточно, чтобы иметь возможность его купить. Такие продукты пробуждают во мне желание зарабатывать больше, чтобы их покупка была мне по карману.
– Ценность денег, – продолжал Джордж, – определяется не желаниями людей, а полезными свойствами произведенных продуктов. Кривая спроса – это отражение краткосрочной реакции, которая наделяется смыслом только за счет прошлого производительного труда потребителя. Они ни в коем случае не являются равнозначными. Предложение влечет за собой спрос – тебе это известно, это закон Сэя. Его придумали во Франции в XIX в., как и это «О-Брион».
Он сделал еще один глоток, и я подлил в бокал вина. С законом Сэя я знаком. Жан Батист Сэй (1767–1832) – бизнесмен, экономист и, возможно, футуролог доинтернетной эпохи. Он придумал слово «предприниматель» (entrepreneur), так что можете проклинать его каждый раз, когда пытаетесь напечатать его на клавиатуре. Терпеть не могу оперировать идеями давно почивших экономистов, но закон Сэя очень прост и до сих пор не утратил актуальности: предложение продукта всегда создает спрос на него. Иногда его трактуют следующим образом: «Предложение порождает собственный спрос» – так считал Джон Мейнард Кейнс, – но это неверная интерпретация. Даже Джордж попался в эту ловушку. Более верным будет сказать: «Предложение отражает спрос на другие продукты». Сэй говорил, что «всякий продукт с момента своего создания открывает рынок сбыта для других продуктов на всю величину своей стоимости». А Давид Рикардо так говорил о Сэе: «Обменивая свои башмаки на хлеб, башмачник демонстрирует платежеспособный спрос на хлеб». Зная о существовании хлеба, башмачник, не разгибая спины, будет шить башмаки, чтобы иметь возможность поесть хлеба. Вот более доступное объяснение, чем муть про предельные издержки и предельную полезность, которую читают на ужасно нудных лекциях по экономике.