Шаг 4. Осознание постсакральной воли, которая тайно движет этим процессом и и направляет его.
Шаг 5. Расшифровка сверхзадачи, заложенной высшим началом в процесс деградации, как испытание и очищение.
Шаг 6. Собирание затонувшего света.
Шаг 7. Концентрация постсакральной воли в «партии новейшего типа» и ее лазерное сгущение.
Шаг 8. Пробуждение нового огня, уничтожающего ветхую реальность. Остановка космических циклов. Рождение Радикального Субъекта. Начало невозможной реальности.
Вопрос "Человека": Утешаться тем, что есть “высший смысл” в том, что нечто правильное и хорошее исчезло и заменяется пошлым и гадким – невозможно. Или абсурдно, если только не поверить, что этот абсурд – путь в другой смысл. В состоянии ли человек сегодня создать новые смыслы?
Дугин: Человек сегодня утратил все, что имел. В первую очередь, смыслы. Сквозь истонченную его антропологию начинает выглядывать иное. И много худшее, чем он, и много лучшее. Человек в его конвенциональном значении, почти отменен. На его месте проявляется постчеловек. Соль растворена. Мы видим новые субстанции, обнаруживающиеся на его месте – океаны ртути и острые лучи несгораемой серы.
На повестке дня новые танцы и новые танцоры. Homo Novus, еще точнее, Homo Novissimus.
Вопрос "Человека": Может ли новая программа философии звать в дорогу, когда, цитируя Вас, “пути вперед нет и не может быть”?
Дугин: Может и должна. Исчерпаны старые пути и старые путники. Но есть те, кто умеет летать, кто, нося в душе хаос, способны родить танцующую звезду. Их пути только начинаются. Ницше понимал неизбежность их прихода и относил к началу XXI века. Как раз все сходится, судя по календарю.
Вопрос "Человека": Какие силы могут “составить” эту новую программу, к сознанию или “реву подсознательного” они могут апеллировать?
Дугин: Программа составлена. Оно постепенно обнародуется. Движение есть, его присутствие в мире обозначено. Все под контролем. Есть и рев, и подсознательное, и соответствующая мозаика донных сил.
Вопрос "Человека": Даже человек последних времен может найти (создать?) себя, постигнуть свое предназначение . А может ли действительно он сотворить новую программу философии?
Дугин: Смотря какой человек.
Вопрос "Человека": Какой в этом процессе, на Ваш взгляд, может быть роль наук о человеке, науки вообще? И религии?
Дугин: Наука родилась как система догматов, отменяющих или, по меньшей мере, фундаментально реформирующих догматы религии. Поэтому «наука о человеке» -- это нечто слишком неопределенное. Религии имеют свои версии антропологии, и почти везде они считают, что человек приходит к концу времен к фундаментальному упадку. Поэтому религиозные антропологии в целом соответствуют тому взгляду, которого я придерживаюсь. Более того, мои взгляды основываются именно на религиозной антропологии. Поэтому ценность ее чрезвычайно важна.
Наука начала с того, что перечеркнула антропологию Традиции, отменила душу и т.д. Это совсем иная антропология, альтернативная и конфликтная. Наука – современная наука -- это антитеза религии. «Научная» антропология рассматривает человека как хитроумную машину. Вспомните Ламетри с его l’homme-machine, Декарта, Гарвея и физиологическую школу, Локка с его tabula rasa и т.д. И либеральная и марксистская версии антропологии основаны на отрицании души. Они тоже показательны и только подтверждают эсхатологию Традиции: приходит время, когда человек забывает о своем световом достоинстве и признает себя машиной. Поэтому наука о человеке в ее современном аспекте – доказательство дегенерации человечества и апокалиптичности Нового времени. Постмодерн в антропологии и перспектива клонирования доводят эту линию до логического предела. В этом ничего нового: все приходит к тому, к чему должно было прийти. Вначале человек отвергает религию и отрицает душу. Потом признает себя автоматом. Потом начинает сам делать человекопобных существ. Клон – это типичное «чудо антихриста». И современная наука о человеке последовательно ведет именно к этому.
Но «новая программа философии», основываясь на религиозной антропологии и доверяя только ей, рассматривает современную антропологию как важнейшее свидетельство об объективном процессе дегенерации. И не просто противопоставляет этому религиозную антропологию, но ставит перед собой вопрос: для чего полноценный человек Традиции превратился в современного урода с гамбургером в зубах и телепультом в изнеженной тупостью лапе? И отвечает на это по-ницшеански – «человек есть нечто следует преодолеть».