Джон Бринстон припарковался у кладбища «Маунт-Оливет». Отъехав от дома Дельгадо, он всю дорогу пребывал в каком-то ступоре. Джон перелез через изгородь и увидел, что на кладбище он один. Что и неудивительно, полночь. Джеймс Дельгадо, Эрих Мецгер, Джордан Райан. Один погиб. Двое бесследно исчезли, но должны последовать за ним. Он узнал правду о смерти отца, но облегчения это не принесло. Возможно, ему станет лучше, когда он отыщет Мецгера и Райан?
В отдалении, точно некий фантом, сиял и светился обелиск Джорджа Вашингтона. В темном небе трещали и рассыпались отдаленные разноцветные огоньки фейерверка. Канун Нового года. Он не был в настроении праздновать. И направился к склепу Вёрма.
Чья-то тень метнулась и спряталась за толстым стволом дуба. Бринстон достал пистолет.
— А ну, стой! — рявкнул он.
Женщина вскрикнула, прислонилась к дереву. Он убрал пистолет в кобуру. Кори Кэссиди испуганно смотрела на него.
— Джон, — прошептала она, — что ты здесь делаешь?..
— О, это долгая история, — ответил он. — А ты?
— Удрала от друзей с вечеринки. Как-то не в настроении, не до веселья. — Девушка обняла его, затем отстранилась. — Как раз собиралась звонить тебе. Ведь ты должен был встретиться с директором ЦРУ. Как все прошло, нормально?
— Странно, — ответил он. — Эдгар Вёрм всегда утверждал, что Радиксом хотели завладеть рыцари Мальтийского ордена. Еще до встречи с Маккибоном я связался с президентом Федеральной ассоциации ордена. И тот заверил меня, что орден не ставил себе целью найти Радикс. Его искали двое отщепенцев, давно отколовшихся от ордена. Одним из них был Маккибон. А генерал Дельгадо — вторым.
— Твой босс? Он был связан с Мальтийским орденом?
— Теперь это не важно. Он мертв.
— Как это произошло?
— Расскажу позже.
Кори тут же сменила тему.
— Послушай, Джон, должна рассказать тебе кое-что. Сегодня на похоронах Вёрма Шай упала и разбила коленку. Довольно глубокая рана и…
Он вскинул руку, давая знак молчать. Прислушался. Может, показалось? Нет, он явно слышал чьи-то шаги. А может, это ветер шелестел в ветвях деревьев? Рисковать Бринстон не хотел. Подтолкнул Кори к входу в склеп Вёрма. Вошел следом. Никого. Прислушался.
Но кругом было тихо.
В центре на возвышении, постаменте из бельгийского мрамора, стоял гроб, где покоился Эдгар Вёрм. Крышка от него лежала на полу. Бринстон побежал к возвышению, провел рукой по отполированному черному мрамору. Посветил фонариком.
Тело Вёрма исчезло. Гроб был пуст.
Он взглянул на Кори.
— Ты говорила ребятам из ЦРУ, что Вёрм проглотил Радикс?
— Агент Анджелилли говорил с Николет Бетанкур. Она видела, как Вёрм что-то сунул в рот. В самолете, когда мы летели из Парижа, агент спросил: может, Вёрм проглотил Радикс. Заподозрил неладное, но я ничего не сказала. — Кори заглянула в гроб. — Шум, который мы слышали. Возможно, ЦРУ? Может, это они забрали тело Вёрма?
Бринстон не ответил. Метнулся из склепа к тому месту, откуда доносился шум. Ночь была тихая. Кругом ни души.
Зайдя за толстый старый дуб, он осмотрел землю. К нему присоединилась Кори. Заглянула ему через плечо. На свежем снегу были видны отпечатки. Следы вели из склепа, огибали дерево и обрывались у мокрой дороги.
Кори шагнула в один из отпечатков, примерилась.
— Ну и здоровущие у него были ноги!
— Да, четырнадцатого размера, как минимум.
Девушка заглянула в глаза Джона:
— Эти следы могут принадлежать Санто Борджиа.
Бринстон кивнул.
— Или Эдгару Вёрму.
От автора
Наверное, Наполеон Бонапарт сказал лучше всех: «Что есть история, как не сказка, в которую все верят?» Украшательство — это зло для историков, но добродетель для романистов. При написании «Радикса» я ставил себе одну цель — создать увлекательную историю. И, следуя этой цели, допустил несколько исторических погрешностей, считая, что это пойдет только на пользу повествованию. Так что позвольте мне кое-что уточнить.
Начнем с Борджиа. Многие писатели, от Александра Дюма-отца до Марио Пьюзо, выдвигали предположение, что моделью для написания Иисуса Христа стало для итальянских художников эпохи Ренессанса лицо Чезаре Борджиа. Эта идея получила свое развитие: считается, что образ этот закрепился и в более поздних живописных полотнах, где изображался Иисус. Однако, как упомянуто в главе двадцать восьмой, Борджиа страдал сифилисом и носил маску, чтоб скрыть изуродованное болезнью лицо. Его отец, Родриго Борджиа, более известный как Папа Александр VI, тоже был сифилитиком. Монах по имени Рафаэль делла Ровере действительно существовал и был убит в 1502 году знакомым Чезаре Борджиа, Оливеротто да Фермо. Однако герой моего романа имеет очень мало общего с настоящим Рафаэлем делла Ровере.