Больцано молча кивнул.
Они подошли к замку, где все оставалось по-старому, если не считать изменений, случившихся с хозяином. Сигнальный флюгерок по-прежнему висел безвольно, но даже будь он цел, звук горна не встревожил бы окрестности: замок больше не считал темного мага врагом.
— Пробуй, — сказал Канацци. — Здесь не так много светлых сил, но на первый раз достаточно.
Больцано отошел к самым воротам и прочел заклинание призыва.
Помятый грифон слетел со своей башни, через распахнутые ворота выбежали единороги и цепной пес, который на самом деле не был псом. С окрестных пустошей слетались луговые эльфы и крошечные радужники, светлые существа, не опасные никому, но способные чудным мерцанием зачаровать человека, так что иной сутки простоит, заворожено глядя на волшебный танец, и лишь потом вспомнит, что были у него неотложные дела и планы, которые теперь поздно выполнять. Покинув замковые печи и камины, приползли огненные саламандры, которые, если останутся без пригляда, могут запросто устроить пожар, доказав, что свет — не всегда добро. И наконец, из бездонной синевы небес спустился ангел-хранитель — тайная гордость Больцано. Он топорщил перья белоснежных крыл, гневно поглядывал на Канацци, и очень напоминал рвущегося в бой петушка.
Все постигается в сравнении: глядя на свое войско, Больцано вспомнил, что у ворот Соттона стоял некогда архангел с пылающим мечом в руках, а Канацци расправился с серафимом еще в ту пору, когда самого Больцано и на свете не было.
Теперь предстояло самое главное: проверить, усвоен ли данный ему урок. Все-таки он первый, кто не сам достиг великого знания, а получил его в наследство. Невероятным усилием Больцано прорвал ткань бытия, открыв проход в горний мир. Слепящий поток света затмил солнце. Свет был так ярок, что и теперь Больцано не видел скрывающееся за порогом реальности. Но дивные существа видели, они заволновались, подавшись вперед. Не оставалось сомнения, что они, если повелитель прикажет, останутся здесь и пойдут на гибель, но по-настоящему их родина — там, и туда они рвутся, пусть не душой, которой у них нет, но светом, что наполняет их.
— Чего стали? — крикнул Больцано, повторяя недавний приказ темного мага. — Ступайте домой, здесь вам делать нечего!
Ангел первым последовал призыву, следом, словно бабочки к фонарю, метнулись остальные дивные существа. И лишь когда последний радужник растаял в горнем свете, Больцано отпустил тяжесть, пригибающую его к земле, позволив порталу захлопнуться. Без сил он опустился на камень, опустошенный, отдавший себя до конца.
Подошел Канацци.
— Я могу забрать мальчика?
— Да, конечно. Я отдам Радима и всех, кто сидит в подвалах. Только, наверное, ты не сможешь сейчас еще раз открыть проход.
— Ничего. Я просто заберу их с собой. Когда я рядом, они не посмеют причинять вред людям.
Больцано прошел в замок и вывел на улицу Радима. Все дни плена мальчишка жил в просторной, чистой, солнечной комнате, каких в прежней жизни ему и видеть не доводилось. Его хорошо кормили, и никто не обижал, но все же взгляд пленника потускнел, движения стали замедленны. Темный маг не может долго жить в плену у светлого, он зачахнет, несмотря на самый заботливый уход. Точно так же, как и светлый волшебник, захваченный черным врагом.