Колентьев Алексей Сергеевич
Радиоактивный ветер
От автора
Автор выражает благодарность за помощь и поддержку:
Орлов Дмитрий (за терпение и помощь в процессе работы над книгой).
Юрчук А. (за консультации по некоторым практическим моментам).
Всех тех, кого по их просьбе называть не могу, но не упомянутыми не оставлю: братья, от души вам всем спасибо. Будем живы. А также самых преданных читателей и помощников с «СИ» (Новиков Сергей, Литвинов Павел, Высокий, Дмитрий «Хищник», МихалЫч и многие другие, простите, кого не упомянул, но не забыл). Спасибо, друзья.
1.1
… There's nothing you can do for anybody else.
It just runnin' into a burnin' house, where nobody can be saved…
What difference you think can make?..
One single man in all this madness…
There's not some other world, where everything gonna be OK.
There's just this one.
Путь к блокпосту «Долга» не осложнился организованным преследованием, как я того ожидал. Группа прикрытия свернула периметр и начала отходить в сторону базы клана наёмников, видимо получив конкретные инструкции на этот случай. Само собой меня никто со взрывом не связывал: приказ о пуске ракеты отдавался или самим Эдвардсом, или мистер Хиггс взял на себя эту «почётную» миссию. Ситуация, как им казалось, была полностью прозрачной и контролируемой, ведь данные у них почти в кармане, а жадный наёмник, сейчас получит по заслугам. Выжидать будут ровно до того момента, когда расшифруют записи полёта истребителя. Эдвардс не дурак, обязательно поймёт, что флеш-карта либо у меня, либо я отдал свою Марине и она везла ему обе флешки. Пока он напряжёт резидентуры на местах, пока меня отыщут — я буду уже на базе «Долга». Далее возможны два варианта: либо попробуют взять заложников из числа семьи, либо попытаются взять тут в Зоне лично меня. Второй вариант выглядел вероятнее всего, так как возможности по России у миллионера были ограничены. Прикинув финансовые риски и вероятность успеха, думаю, меня попытаются взять из Зоны — это быстрее и явно дешевле. Я был готов к обоим вариантам и в любом из них передача информации амерам не планировалась.
Делая короткие интервалы между переходами, моя группа уже на пятые сутки вышла к территории контролируемой «долговцами». Дав команду остановиться, приказал занять круговую оборону в лесопосадке. Потом, послушав эфир, подозвал к себе Василя:
— Слушай, боец, настрой ПДА на связь со своим начальством и проси группу сопровождения прислать. Раз мы у вас в гостях, пусть устроят экскурсию. А то лишний шум получиться может. Я же устав знаю — жахнете из всех стволов и тю-тю жисть молодая.
Белорус только усмехнулся и отжал тангенту на передачу. Пробормотав какой-то код, начал созваниваться с блокпостом. Это заняло минут пять, не больше. Затем повернулся ко мне:
— Будет сопроводилово, через полчаса дежурная группа подойдёт с востока — трое человек. Давно догадался?
— С самого начала знал. Только я вам не враг, да и то, что мы провернули вашим только на пользу пойдёт.
— Верно. Но вот документы… Дай их мне. — Обнаглевший секретчик протянул руку и простоял с протянутой рукой минуты три. Я усмехнулся и парень невольно начал поднимать автомат. Вытянув обе руки перед собой, я успокаивающе начал отбивку давно заготовленной версии.
— Так я тебе и отдал. Это — страховка. Миллионер захочет наши (это слово я особо подчеркнул) бабки снова вернуть в семью так сказать. Нехорошо получится, если ему это удастся. На данный момент флеш-карта — это очень большая головная боль. Встречное предложение, Василь, можно сделать?
Боец опустил АК, недовольно мотнув головой, кивнул: продолжай мол. Я присел возле ствола засохшего дерева, предлагая жестом сделать Василю тоже самое. Он неохотно подчинился. Теперь, вроде всё успокоилось, разговор приобрёл конструктивный характер.
— Смотри: твоё начальство непременно хочет получить эти данные. Но что потом? Разработка, думаю, за пределами Зоны вообще невозможна. Сам знаешь — ни один артефакт дольше года за «колючкой» не работает, а унисолы явно сделаны для «внутреннего употребления» так сказать. Следовательно, что бы там ни было на флешке, быстрой выгоды это не принесёт. Допускаю, что какие-то выжимки будут, но за это время твоим командирам не раз и не два дадут по шее, а на сам «Долг» налезут все, кому Эдвардс скажет «фас!». Вы отобьётесь, но группировка скорее всего потеряет свои позиции и влияние в Зоне, что гораздо важнее спорных научных изысканий. Начальство твоё этого не поймёт, поэтому давай так: ты сам видел, как я передал Марине ОБЕ флешки, после чего произошли известные нам события. Это снимет все вопросы к тебе и пройдя по официальным каналам, дойдёт до амеров. Я же никому эти данные не отдам, даже если придётся за это сдохнуть: что в Зоне создано, то тут должно и остаться. Нулевой вариант, короче.
Белорус задумался. С одной стороны у него были чёткие инструкции, с другой он был полевым агентом и действовал больше на своё усмотрение, т. е. как самостоятельная фигура. Иначе оба долговца просто геройски погибли бы в бою, вместе с Пашей. Тайну нужно было уберечь любой ценой. Но убивать братьев мне не хотелось, да и «Долг», как оперативная база, больше подходил для моих вылазок в Зону нежели Кордон, насыщенный агентурой всех разведок мира и в придачу информаторами уголовной верхушки Зоны. Чуть поразмыслив, Василь утвердительно кивнул:
— Добро. Верно мыслишь: некоторые двери лучше не открывать. Перебьются отцы-командиры. Знаешь, я здесь уже очень давно, словно всю жизнь только и делал, что ходил по этим заповедным местам. Тут хорошо: нет фальши, и люди видны как на ладони… И друзья и враги. Как на войне.
— Довелось где-то поучаствовать? — Осторожно поинтересовался я. Василь кивнул. Тёплая, добродушная и вместе с тем печальная улыбка осветила круглое перемазанное маскировочной краской лицо.
— Баграм, восемьдесят второй год. Я вертолётчик, Антон. Ребят вроде тебя кучу на своей «ладушке», у духов из-под носа, домой перенёс. Вот вроде война была, а на «гражданке» душно, хоть и стрельбы нет, и духи далеко. Вранья много, люди жизни боятся. Почему так?
— Это нормально, просто там, где не стреляют, другая система ценностей. Жизнь продолжается, есть всякие удобства, и блага — люди воспринимают это как должное. Борьба за выживание переходит в иную плоскость: интриги, сплетни, бытовые дрязги. А в местах вроде этого — Я чуть повёл рукой вокруг себя — всё возвращается в эпоху, когда главным было не слово, а дело. И цена многих вопросов это уже не цветные бумажки, а кровь и сама жизнь. Всё переходит в плоскость инстинктов, упрощается.
Василь усмехнулся, поза стала совсем расслабленной, напряжение постепенно отпускало секретчика. Этот раунд был за мной.
— Ты прям, как профессор чешешь, будто и не прапор вовсе.
— Читал много — отец и дед долго библиотеку собирали. Я вроде как из интеллигентной семьи, поэтому и в армии без офицерского звания.
— Это как?
— Настоящий интеллигент хочет понять всё сам. Добраться до первоисточников жизни, не опираясь на авторитеты и не ища лёгких путей. Блажь конечно, но некоторые вещи лучше узнавать не из книг. Так я родителям и сказал. Они не препятствовали, хоть и не одобряли мой путь к истине, так сказать.
— Ты её нашёл, ну истину эту?
— Ну, я же здесь. Значит нашёл.
Мы поднялись и чувство было такое, что каждый узнал для себя что-то важное, бродившее в подсознании и наконец-то оформившееся в некий осязаемый принцип мироощущения. Норд сообщил, что группа сопровождения уже в зоне прямой видимости. Я дал команду сворачиваться. Следовало пройти к КПП «Долга» до темноты. Этот район Зоны был плохо изучен и тут часто видели «контролёров». Стать марионеткой самому и сделать такими своих бойцов я не хотел.
Встреча сопровождающих прошла нормально — это был дежурный наряд засевшего в одном из заглублённых укрытий, передового дозора. Они обменялись с Василем парой фраз, старший наряда кивнул мне и через сорок минут моя группа уже была у знакомого шлагбаума. Казалось только вчера прощался тут с Лесником и его непростой дочкой. Василь переговорил с начальником караульной смены и нас пропустили внутрь охраняемого периметра. Пройдя ещё через одни ворота и миновав холмистый участок местности, весь изрытый воронками от мин, мы вышли на разбитую асфальтированную дорожку, ведущую к комплексу промышленных зданий, на местном жаргоне именуемых «Бар». Название того, что было здесь до катастрофы на ЧАЭС, уже стёрлось из народной памяти. Теперь же тут было три достопримечательности: забегаловка известная под названием «100 рентген», совмещающая в себе функции гостиницы и закусочной; штаб-квартира группировки «Долг», контролирующей всю территорию Бара и стоящей чуть южнее особняком; и главный аттракцион Зоны отчуждения под говорящим названием «Арена». Насколько я понял, это некий гибрид судилища, гладиаторского ринга и тотализатора, чьи сводки жадно ловят по открытому каналу сталкеры по всей Зоне, а диски с записями боёв расходятся по всему миру, прочно удерживая первые места в рейтингах запретных развлечений.
1