Кроме всего прочего, следующий сингл Pop Is Dead с сокрушительно гремящим малым барабаном и припевом «It’s no great loss»[4] дает слушателям понять, что Radiohead и сами отлично осознают, насколько же дурацкая на самом деле идея играть в поп-группе, и что молодым мужчинам надо делать что-нибудь получше, чем смотреть стеклянными глазами на дорожные развилки из окон гастрольного автобуса и ужинать поздно вечером на сервисных станциях, где еду продают втридорога.
Все наконец-то заканчивается песней с весьма подходящим названием Blow Out, где применяются основные принципы теории «ноги на мониторе» (найди рифф и дико отжигай); влюбленные девушки в первом ряду скачут как безумные, а Том блаженно улыбается – вплоть до последней фразы «Еще увидимся!» На которой звукорежиссер ставит невероятную стадионную реверберацию, и его слова еще долго висят в воздухе.
Это настолько не по-«радиохэдовски», что просто невероятно, и когда Том после этого корчит гримасу и недовольно уходит за кулисы, он становится самым непонятым и обиженным пергидрольным певцом за всю историю рок-н-ролла.
Ну, по крайней мере, на этой неделе.
Глава 2
Рецензия на Pablo Honey
Саймон Прайс, Melody Maker, 20 февраля 1993 года
Говорят, мы, британцы, подавляем себя, правильно? Да, вот такой о нас сложился стереотип – великолепно воплощенный во встрече Бэзила с мадам Пеньюар в серии «Башен Фоулти» под названием «Свадьба». Мы прячем наши страсти за сдержанностью, а потом нас в один прекрасный день арестовывают, когда мы бежим голыми по центральной улице.
Хотите еще один стереотип? Мальчики не плачут. В этом отношении многообещающе неидеальный альбом Radiohead Pablo Honey – настолько британский, насколько возможно. Том Йорк бо́льшую часть времени самовыражается предельно избитым и, соответственно, предельно бессмысленным языком, языком эмоционально немого человека (первая строчка альбома – «You are the sun and the moon and the stars are you»[5]). А потом вдруг ломается, падает (словно в «Падении» Камю или в собственной строчке Тома, «You’re free until you drop… without a ripcord»[6]), раздевается догола и выражает эмоции предельно экстремально: «I wish I was special, you’re so fucking special/But I’m a creep, I’m a weirdo/What the hell am I doing here?»[7] или, еще лучше, «I’m better off dead»[8].
Radiohead – не новые Suede, несмотря на лихорадочные глэм-рокерские позы гитариста Джона. И если Suede – это «новые Smiths», и мы обязаны играть в эту игру (мы – музыкальная пресса, так что, полагаю, обязаны), то я, пусть и не без колебаний, назову Radiohead «новыми Jam».
Немалая часть Pablo Honey очень похожа на Setting Sons. (Историческое примечание: The Jam, классический бойз-бэнд, пел о разложении Великобритании и Невыносимой Дерьмовости Бытия со смешанными чувствами ярости и нежности. Все школьники считали их богами. Когда Going Underground с ходу вышел на первое место, атмосфера была в миллион раз более интенсивной, чем все, что сопутствовало выходу Teen Spirit. Они были, блин, ОГРОМНЫМИ ЗВЕЗДАМИ.)
Иногда Radiohead уходят слишком далеко в сторону «мальчишеского рока». Ripcord, с ее мускулистыми, мощными аккордовыми прогрессиями, напоминает Стива Джонса из Sex Pistols на Stepping Stone, а How Do You? – настоящий героизм в духе Into the Valley.
Голос Тома иногда превращается в напряженный, декларативный вопль, который Боно оставил за спиной, осознав всю абсурдность происходящего.
И, что совсем странно, Blow Out начинается точно так же, как Sultans of Swing, хит Dire Straits.
Anyone Can Play Guitar – это то ли смешная пародия на Do Re Mi So Far So Good группы Carter USM, либо просто откровенный мелодический плагиат. Строфа «And if London burns, I’ll be standing on the beach with my guitar/I wanna be in a band when I get to Heaven/Wanna grow my hair, wanna be Jim Morrison»[9] говорит скорее о первом. Равно как и песня, которая идет непосредственно перед ней, Thinking About You («Your records are here, your eyes are on my wall/Your teeth are over there, but I’m still no one and you’re now a star/I still see you in bed, but I’m playing with myself»[10]). Вместе две эти песни составляют диалог оптимиста и циника о поп-звездности. С другой стороны, а что, если Radiohead на самом деле хотят стать Mega City Four? Они иногда довольно похожи.
Впрочем, чашу весов в сторону Radiohead склоняет гитара Джона Гринвуда. Когда он издает этот гротескный хрустящий шум в Creep, сразу после слов «so fucking special», звучит все так, словно захлопывается дверь тюремной камеры, навсегда оставляя в заточении все надежды и стремления человека. Почему я постоянно возвращаюсь к этой песне? Не только потому, что она стала одной из песен, олицетворявших собой 1992 год (правда, она необъяснимым образом отсутствует в чартах наших критиков – в тот год вы просто обязаны были быть либо Suede, либо американцами), но и потому, что она, похоже, затронула какие-то чувствительные струны в вас. Просто посмотрите, какие фанатичные лица были у ребят, которые знали каждое, блин, слово всех песен Radiohead, когда они в прошлом месяце играли в моем клубе Лондонского университета. И именно она, положа руку на сердце, станет главной причиной, по которой вы купите Pablo Honey.
7
«Хотелось бы мне быть особенным – ты такая, на хрен, особенная/Но я урод, я странный/Какого хрена я вообще здесь делаю?»
9
«А если Лондон сгорит, я буду стоять на пляже с гитарой/Когда попаду в рай, хочу играть в группе/Хочу отрастить волосы, хочу стать Джимом Моррисоном».
10
«Твои пластинки здесь, твои глаза на моей стене/Твои зубы там, но я до сих пор никто, а ты теперь звезда/Я все еще вижу тебя из постели, но играю сам с собой».