Такая, на хрен, особенная…
Глава 3
Creep внезапно стала знаменитой
Джим Салливэн, Boston Globe, 8 октября 1993 года
Едва наступил полдень, но Том Йорк из Radiohead не спит уже четыре часа – совсем не похоже на рок-н-ролльщика. Это уж точно не одна из привилегий наступающей звездности. Он сидит в гостинице и таращится в телевизор, который весьма бесцеремонно знакомит его с обычаем американских телеевангелистов выпрашивать деньги. И ему очень жаль всех этих людей, которые звонят и делают пожертвования.
Но зачем вообще молодой англичанин встал с петухами в Норфолке, штат Виргиния? Йорк бормочет по телефону что-то насчет того, что его выставили из гастрольного автобуса в очень неподходящее время, но потом со смехом добавляет:
– Я на самом деле не знаю. Сейчас я не полностью контролирую свою судьбу.
Да, успех делает такое с людьми, и сейчас молодая группа в завидном положении: дебютный альбом группы, Pablo Honey, только что стал золотым – это значит, что его продали тиражом 500 000 копий. Creep, первый сингл, совершенно неожиданно стал хитом.
Хрупкий, завистливый Йорк поет: «I wish I was special/You’re so [нецензурно] special/But I’m a creep/I’m a weirdo/What the hell am I doing here? I don’t belong here». Скребущие, заикающиеся гитарные фразы Джонни Гринвуда взрываются настоящим неистовством, когда к нему присоединяются Эд О'Брайен и Йорк. Это гимн для всех, кто когда-либо чувствовал себя отверженным или брошенным. Вам больно, но вместе с этим вы почти агрессивны.
Creep сначала обосновалась на альтернативном радио, затем добралась и до поп-чартов (самое высокое место – 29), и до радиостанций «альбомного рока». В этом формате деликатные аккорды, нервные аранжировки и текст, пропитанный ненавистью к себе, очень резко контрастируют с пафосным, тестостероново-мужественным размахиванием кулаками, которым занимаются большинство групп на таких станциях.
– На самом деле, – усмехается Йорк, – на концертах мы и сами в определенной мере пафосные. Но в то же время [мы] полностью это осознаем. На самом деле мне как-то не особенно нравится быть мужчиной в девяностых. У любого мужчины, который хоть сколько-нибудь чувствительно и сознательно относится к противоположному полу, будут проблемы. Собственно, заявить о себе как о мужчине и при этом не выглядеть так, словно играешь в [хард-] рок-группе, очень трудно… Вот мы и вернулись к музыке, которую пишем, – она, конечно, не женственная, но при этом и не высокомерная до брутальности. Я постоянно стараюсь делать так: изображаю сексуального персонажа и в то же время отчаянно пытаюсь свести его на нет.
Creep – это хит, который «сам того не желал».
Бостонцы Пол К. Колдери и Шон Слейд поехали в Англию, чтобы спродюсировать Pablo Honey для Radiohead. Группа сыграла песню в студии, чтобы помочь звукоинженерам выставить уровни. Это старая песня, объясняет Йорк. Они даже записывать ее не собирались, пока Колдери и Слейд не сказали группе, что в ней что-то есть. И что запись они включили с самого начала.
– Это была просто песня, которая нормально не звучала на репетициях, – говорит Йорк. – У нас не было для нее точки фокуса. А потом мы поняли, что нам и не нужна тут точка фокуса, за исключением, может быть, гитары Джонни…
Creep схватила слушателей за глотки. Мы сделали это не намеренно.
Вдохновением, по словам Йорка, стало то, что Radiohead были неизвестной величиной на обширном поле «альтернативного» рока. Подходят ли жанру эти пятеро?
– Это была переломная точка моей сочинительской карьеры, – говорит Йорк, – я превратился из человека, который пишет песни у себя в спальне, в музыканта, за спиной которого стоят крутые ребята [из звукозаписывающих компаний] и внимательно слушают.
Иными словами, он стал потенциальной ценностью.
Поклонники Creep, безусловно, очень довольны, что это не единственная достойная песня на Pablo Honey. А поклонники Pablo Honey наверняка с удовольствием узнают, что на концертах Radiohead звучит намного лучше, чем в дни ранних записей: больше ярости, больше шума, больше гипнотического гитарного блаженства.