Он переписал стихотворение на отдельный листок и отослал в последнем письме жене и сыну. С этого момента для него и остальных больше не было почты. Каждый как бы прервал свою личную жизнь на неопределенный срок.
Незадолго до отлета всех членов группы пригласили к Георгию Димитрову. Он ждал их в старом здании недалеко от площади Пушкина. Пламенный коммунист, закаленный трудностями и превратностями политической борьбы, он хотел лично убедиться в том, что немецкие товарищи хорошо подготовлены и снаряжены.
Сосредоточенные и нетерпеливо ожидающие встречи с Димитровым, друзья шли к нему на прием. Этот день, как и весь август 1944 года, был теплым и солнечным. Деревья на бульварах и площадях были покрыты густой зеленью. Над городом высилось ясное голубое небо, такое чистое и мирное, что трудно было представить себе, что где-то на фронтах сейчас сражаются и умирают люди.
В приемной группа ожидала недолго. Ровно в 14 часов в комнату вошел Георгий Димитров, пожал каждому руку и пригласил сесть за овальный стол, вокруг которого стояли стулья и софа. Комната была обставлена просто и скромно. В ней царила атмосфера деловитости и непринужденности. По поведению Димитрова, по тому, как он закурил трубку и откинулся на спинку стула, было видно, что он решил уделить беседе достаточно времени.
Вилли, Андре и Эрнст вспомнили свои прошлые встречи с ним. Всем им невольно пришло в голову одно и то же: он заметно постарел, но темные внимательные глаза, улыбка и спокойствие остались прежними.
Принесли кофе, и разговор начался. Георгий Димитров не тратил времени на общие фразы. Он предложил всем закурить, набил свою короткую трубку и справился об их прошлой деятельности. Каждого он расспрашивал о жизни, а своими вопросами привлекал внимание к тем моментам, которые считал наиболее важными.
Пока они беседовали, в памяти невольно, всплывали старые воспоминания. Фриц рассказал о борьбе молодых коммунистов во времена Веймарской республики, когда германская реакция уже начала заигрывать с фашизмом.
Георгий Димитров заметил, что подобный опыт классовой борьбы очень пригодится им в работе.
— В обычное время, когда партия действует в легальных условиях, — сказал он, — быть коммунистом легко, в этом нет ничего особенного. Но гораздо большего требует от коммуниста борьба на фронте, где он в бою должен быть примером для других. На фронте рядом с тобой друзья, а за плечами тыл. У вас же повсюду будут только враги. Поэтому от каждого из вас потребуется высокая бдительность, смелость и хладнокровие.
На эти слова можно было бы не отвечать, но Макс все же сказал от имени всех:
— Мы готовы к любым трудностям и обещаем оправдать доверие партии.
Димитров помолчал. Потом не спеша выколотил свою трубку, снова набил ее табаком, но не зажег.
— До сих пор мы с вами говорили только об опасности, — продолжил он разговор, — но я отнюдь не хочу сказать, что ее следует переоценивать. Всякая медаль имеет, как известно, две стороны. Ваше появление в тылу, за линией фашистского фронта, вызовет активизацию не только противника, но и местного населения. Чем больше народ узнает о вас, тем лучше. Появление небольшой, но бесстрашной группы немецких коммунистов в центре густонаселенного промышленного района с большой концентрацией рабочих — это уже само по себе явление большого политического значения.
Потом они поговорили о положении в Польше, претерпевшем за последние недели важные изменения. Вилли с восторгом вспомнил об успешном летнем наступлении советских войск, в ходе которого были уничтожены две крупные группировки вермахта (северо-украинская и центральная) и освобождена значительная часть территории Восточной Польши. В трех местах советские войска успешно форсировали Вислу и заняли важные плацдармы на противоположном берегу. Верховное командование вермахта пустило в ход все средства, чтобы закрыть образовавшиеся бреши, но тщетно. Вилли выразил мнение, что эти обстоятельства, по-видимому, отразятся и на действии их группы.
— Верно подмечено, — сказал Димитров. — Сегодня уже мало, кто сомневается в том, что гитлеровская Германия бесповоротно проиграла войну, но это еще не значит, что мы должны воспринимать противника менее серьезно, чем до сих пор. Он еще силен, располагает значительными резервами и готов поставить на карту все. В данный момент фашизм похож на раненого хищника.
— Тем более что он еще терпит поражение и на политической арене, — добавил Андре. — Гитлер и его пособники мечтали навечно закабалить польский народ, а теперь вместо этого на освобожденной территории Польши создано рабоче-крестьянское правительство.