— Это я вам могу обещать, — быстро ответил хозяин, обрадовавшись, что его не заставляют делать что-нибудь более серьезное. — У меня место надежное: сюда редко кто из посторонних заходит, а нацисты вообще не заглядывают. Живу я на отшибе и никогда никаких празднеств не устраиваю. Хутор у меня большой, так что места всем хватит и кормить их найдется чем. Но только и вы, когда понадобился, должны замолвить за меня словечко.
— Мы выдадим вам соответствующий документ о том, что вы оказывали нам помощь.
Хозяин кивнул, оказав, что бумажки будет вполне достаточно. Затем они обсудили кое-какие детали и обговорили пароль и отзыв. В этот момент Фриц подумал о тем, что этим опорным пунктом в случае необходимости могут воспользоваться и советские товарищи.
— Не все мои товарищи говорят по-немецки, — осторожно начал Фриц, — не удивляйтесь, если вам придется услышать и русскую речь. Это наши друзья, которые помогают нам. И еще одно: не вздумайте кому-нибудь сказать хоть слово о нашей с вами связи. Мы сразу же узнаем об этом, и тогда вам не поздоровится.
— Я с вами вполне откровенен, — заявил хозяин, — так что вы должны мне верить!
— Слепо верят только в бога, а чтобы верить человеку, прежде нужно убедиться в нем. — Фриц встал и подошел к окну, на подоконнике которого стояли горшки с геранью, потом посмотрел на осенний сад, как будто то, что в нем росло, интересовало его больше, чем человек, стоявший позади него. А Фриц стоял и думал о том, что хозяина хутора он, видимо, смог в чем-то убедить.
— Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили? — спросил он.
В этот момент Фрицу показалось, что кусты у изгороди чуть-чуть зашевелились, словно от дуновения легкого ветерка. На какое-то мгновение ему даже почудилось, что он увидел голову Василия.
— Группа у нас большая, а транспорт наш находится далеко, за линией фронта. Если вы нам дадите два мешка муки, десять буханок хлеба и мяса, ну, скажем забьете телка, это и будет доказательством вашей надежности. Сделайте это, ну, допустим, не позднее завтрашнего утра, час вы можете назвать сами, а место… — Он предложил место возможной встречи на перекрестке лесных дорог, о котором ранее договорился с Невойтом, и вернулся от окна к столу.
Хозяин немного подумал, а затем начал объяснять, что коровы у него находятся на строгом учете и он не сможет забить ни одной, а что касается хлеба и муки, то этими продуктами вполне может поделиться. Они договорились, что встретятся в обеденное время.
Довольный результатами своих переговоров с хозяином хутора, Фриц вышел во двор, где на солнышке нежился пес, и направился к воротам. Дело было сделано скорее и легче, чем он предполагал. Однако когда он достиг опушки леса, где ему предстояло ждать советских товарищей, его одолели мысли, правильно ли он разговаривал с хозяином хутора и не лучше ли было забрать продукты сразу, а не договариваться о новой встрече. Однако теперь ничего изменить было уже нельзя, и Фрицу не оставалось ничего иного, как набраться терпения и ждать.
Утром, когда Фриц встретился со своими товарищами, он чувствовал себя уставшим. Тем временем партизанская стоянка переместилась в соседний лесок. Макс, радостно поздоровавшись с Фрицем, сообщил, что Вилли и Эрнст ушли на задание с разведчиками, а Андре сидит у капитана Невойта. Затем он похвастался тем, что «операция», цель которой — достать свинью, удалась на славу.
Кабан оказался тяжелым — полтора центнера веса. Заплатил за него Андре всего пять долларов да еще отдал крестьянину внутренности кабана и часть туши. По совету Невойта партизаны выдали крестьянину расписку на немецком языке, в конце которой Макс приписал слова «Национальный комитет «Свободная Германия», а рядом почти неразборчиво расписался. Делалось все это для того, чтобы владелец кабана, который отдал его на откорм польскому крестьянину, имел вполне ясное представление о том, с кем он будет иметь дело, к тому же эта расписка снимала всякое подозрение с советских партизан и польских антифашистов. У другого польского крестьянина Максу удалось раздобыть картошки и самогона. Он очень обрадовал партизан, сказав, что скоро будет приготовлен первый горячий завтрак, и не где-нибудь, а на том самом месте, где день назад они все вместе располагались лагерем.