— Замолчи, а то я за себя не ручаюсь! — оборвал его Фриц, которому сейчас было абсолютно все равно, что о нем подумают Макс и Иван. Ему хотелось выругаться или же по крайней мере что-то разбить.
— Я требую, чтобы ты немедленно прекратил разговаривать со мной в таком тоне! А чтобы не случилось недоразумения, по крайней мере объясни: что произошло? — Все это Андре произнес уже отнюдь не мирным тоном, однако Фриц находился в таком состоянии, что не заметил этого.
— Это ты Эрнсту и Вилли скажешь, что ты тут натворил и почему. Мне можешь ничего не объяснять, так как я всего-навсего рядовой радист. — Повернувшись, Фриц быстро вышел. Что сказал ему вслед Андре, он уже не слышал.
В это время из кухни вышел Йозеф Провда, которого хозяйка успела накормить супом. В руках он держал несколько лепешек. Когда тройка Андре и Фриц попрощались с хозяевами, небольшая группа тронулась в путь. Шли прямо через поле. Впереди — Андре, Иван и Провда, позади — оба радиста.
— Ты сегодня какой-то злой. Что-нибудь серьезное случилось? — поинтересовался Макс у Фрица.
— Вот придешь на место и узнаешь, — уклонился от ответа Фриц, понимая, что такие разговоры ни к чему хорошему не приведут, а только могут расшатать дисциплину в группе. Однако он так и не удержался и спросил у Макса: — Скажи, а ты сам видел этого связного, который приходил к Андре?
— Видел, но только мельком. Я как раз вернулся с поста, когда он уходил. Они что-то говорили о майоре Шарове.
— Что такое? — Фриц даже остановился. — А ты не ослышался?
— Почему я должен был ослышаться? Они ведь не шепотом говорили. Незнакомец сказал, что когда Шарова отзовут, то это будет для всех нас большой потерей. — Макс двинулся дальше, чтобы не отстать от товарищей, а Фриц еще несколько секунд стоял, не в силах сдвинуться с места.
«Выходит, что предатель специально упомянул имя советского майора, чтобы завлечь Андре в ловушку?. Кто же надоумил его на это?» — мысленно задавал себе вопросы Фриц, терзаясь оттого, что сам не может ответить на них. Посмотрев вперед, он заметил, что его товарищи как бы исчезли из виду, и он, мысленно выругавшись, бросился догонять их.
Когда вся группа вышла наконец на дорогу, парнишка-поляк попросил Андре сделать небольшую передышку, чтобы сбегать в село. Фриц не стал возражать, решив, что юноша, по-видимому, получил еще какое-то задание от Тадеуша. Друзья подождали своего проводника четверть часа, полчаса, но он почему-то не возвращался. Фриц, который знал дорогу, был уже готов идти без него, как вдруг паренек появился словно из-под земли.
— В селе живет моя мамка, там у нее крохотный домик, — объяснил паренек в свое оправдание. — Вот я и забежал на минутку. — Лепешек у юноши уже не было.
Когда патриоты пришли домой, Тадеуш с нетерпением ждал их, встревоженный не на шутку: Он вышел им навстречу. Фриц провел всех в комнату, а сам, остановив Тадеуша, коротко сообщил ему, что паренек забегал в село и им пришлось ждать его.
Однако это нисколько не удивило Тадеуша, он лишь кивнул, а затем сказал:
— Лучшего проводника у меня, к сожалению, нет. Этот же хорош хотя бы уже тем, что никто не знает, что он служит у меня. Вся беда в том и состоит, что парень время от времени забегает домой. Правда, он не раз обещал мне не делать этого, но тяга к дому у него так велика, что он забывает о своем обещании и снова бежит домой, чтобы увидеть мать.
В этот момент их обоих позвал в комнату Эрнст.
В комнате было тихо. Товарищи сидели в абсолютном молчании. Свет лампы падал на голову Андре, на лице которого застыло выражение возмущения и беспомощности одновременно. Вилли сидел на краю кушетки и отсутствующим взглядом смотрел на муху, ползущую по потолку. Возле двери, ведущей в соседнюю комнату, стоял Макс. Фриц уселся между двумя окнами.
«Пока я разговаривал с Тадеушем, они уже поговорили между собой», — решил он про себя.
Эрнст попросил Тадеуша подойти к столу.
— Будь добр, повтори еще раз то, что ты нам уже говорил.
Сейчас, когда все немецкие антифашисты собрались вместе и находились в относительной безопасности, Тадеуш вновь обрел спокойствие. Кратко, но толково он рассказал о той опасности, которой подвергались немецкие коммунисты.
Его никто не перебивал. Молчали и тогда, когда Тадеуш кончил говорить. Андре сначала хотел что-то сказать, но потом закусил губу и замер, глядя прямо перед собой в пустоту, как будто перед ним разверзлась пропасть. Время словно остановилось.
«Почему Андре молчит? Ведь он же понимает, что товарищи ждут его ответа», — думал Фриц.