Но это было еще не все. Недавно Тадеуш принял в свою группу несколько немецких рабочих, которых он хотел познакомить с Андре. Помимо этого Тадеуш установил связь с советскими людьми, которых фашисты использовали на принудительных работах. От них он узнал, что все они бежали из концлагеря и хотели бы принять участие в движении Сопротивления. Вступать в Армию Крайову они воздерживаются, но советскому офицеру они поверят. Если провести хорошую пропагандистскую работу, то можно освободить весь лагерь полностью.
Тадеуш мечтал создать большой интернациональный партизанский отряд.
Эту идею Андре нашел великолепной, теперь ему стало понятно, почему Тадеуш хотел заполучить побольше оружия и добивался хоть на короткое время иметь у себя в группе Василия, Алексея и Ивана. Однако Андре не хотелось отдавать поляку трех русских, и не потому, что это были опытные бойцы, вооруженные автоматами, а потому, что это были надежные и верные друзья.
Тадеуш заметил, что его немецкий друг что-то медлит, раздумывает.
Андре рассказал о просьбе Тадеуша друзьям. Ни Эрнст, ни Вилли не возражали. Молчали и оба радиста. Андре это не понравилось, и он прямо высказал им свое неудовольствие. После этого Вилли, который тоже был согласен, заметил, что без Василия решать его судьбу нельзя. Нужно обязательно спросить его самого, тем более не следует забывать о том, что Невойт рекомендовал ему держать Алексея и Ивана возле немецких антифашистов. Как поступить в данном случае, Андре не знал.
Позвали лейтенанта и сказали ему о просьбе Тадеуша, Он выслушал это не моргнув глазом; немного подумав, согласился, но с условием, что польские солдаты будут беспрекословно подчиняться ему в процессе обучения.
В маленьком домике Ванды сразу вдруг стало тесно от людей. Шесть человек сидели в одной комнате, томясь от безделья.
Фрицу, однако, это нисколько не мешало спать. Разбудил его сильный ветер, завывающий в вершинах сосен. Фриц прислушался, спит ли Василий, но тот тоже ворочался и не спал. Возможно, он думал уже о том, как станет выполнять только что полученное задание. Ему не нравилось, что партизаны скоро отделятся от них и уйдут, однако протестовать он не смел, понимая, что командир всегда должен оставаться командиром.
«Все вроде бы хорошо, но можно ли ставить на карту безопасность советских и немецких патриотов? Тадеуш, разумеется, зарекомендовал себя как мужественный командир и верный товарищ, но он слишком долго оставался один и привык действовать самостоятельно. Но что будет, если фашисты схватят его? А ведь такое может произойти каждую минуту».
Когда за окном забрезжил рассвет, Фриц не выдержал и потихоньку подполз к Василию. Лейтенант лежал с открытыми глазами, но не шевелился.
— Послушай, — легонько толкнул его Фриц, — я хотел кое о чем спросить тебя. Скажи, почему ты согласился с предложением Тадеуша? Среди нас вы как равные с равными, одним словом — товарищи… а там… Ведь ты мог бы и отказаться.
Василий ответил, продолжая смотреть в потолок:
— Андре спрашивал мое мнение, но ведь он мог бы и просто приказать мне.
— Это не ответ и не объяснение.
— А что я тебе могу сказать? — Василий повернул голову и посмотрел на Фрица. — Разве наш интернациональный долг не требует того, чтобы мы помогали нашим польским товарищам? Тем более если им необходима такая помощь. А тут еще этот лагерь для принудительных работ. Кто-кто, а уж я-то знаю, как в нем живется. Разумеется, я согласился без особого желания. Алексей и Иван тоже не в восторге. Ну а что делать?
— Можно, конечно, и так на это дело смотреть, — заметил Фриц.
— Раз уж ты заговорил, я тебя хочу кое о чем попросить, — сказал лейтенант. — Передай, чтобы Андре не забыл сообщить в Центр о нашем переводе. А если Макс не сможет выйти на связь, скажи об этом Эрнсту.
Василий не случайно беспокоился об этом и хотел, чтобы их, хотя и временный, переход к польским патриотам был бы санкционирован из Центра. Дело в том, что они, будучи военнослужащими Советской Армии, попали к гитлеровцам в плен и в своих частях числились пропавшими без вести. После того как они бежали из концлагеря и оказались в партизанском отряде, капитан Невойт сообщил об этом в штаб фронта и там их снова стали считать активными бойцами.
Радиограмму об этом из-за перегруженности более важными заданиями в Центр пока что не отсылали. Да в этом и не было спешной необходимости. Теперь лейтенант беспокоился об этом, так как на новом месте с ними бог знает что могло случиться, а им далеко не безразлично, знают о них в Центре или нет.