26 ноября друзья провели в доме мельника. Члены его семьи вели себя смиренно и покорно, как и подобает истинным католикам в день поминовения усопших. На следующий день, несмотря на проливной дождь, Макс и Андре пробрались к железной дороге, чтобы вести наблюдение за военными составами.
Ночью, когда патриоты находились уже в пути, в доме мельника появился Черный и разбудил спящего Эдварда, чтобы рассказать ему о том, что фашисты почему-то изменили свое отношение к мельнику.
— Немедленно уводите отсюда немцев и уходите сами, — посоветовал Черный поляку. Сам он очень торопился и не имел возможности лично поговорить с немцами.
Эдвард сразу же разбудил отца и братьев. Антони и Юлиан восприняли предупреждение Черного самым серьезным образом, понимая, что даже если он и преувеличил грозящую им опасность, то она все равно существует. Сыновья предупредительно посоветовали отцу уехать на некоторое время из дому.
Мельник был вне себя. Вот уже несколько недель он не мог найти с сыновьями общего языка. Это не было ссорой, просто их мнения резко расходились. Когда мельник от Андре узнал, что трое немецких патриотов ранены, он стал упрекать сыновей:
— Это вы послали их на верную гибель! Благодарите бога, что их еще не убили и вина за их смерть не отягощает вашу совесть. Больше я ничего подобного от вас не потерплю!
Вот и теперь мельник не хотел прислушаться к словам сыновей. Его раздражало, что сыновья проявляли заботу о его собственной безопасности. Но главное, что злило его больше всего, — это то, как думали, как рассуждали его сыновья.
— Я остаюсь дома, а вы можете идти, куда вам угодно, — решительно заявил мельник сыновьям. — И еще запомните раз и навсегда: на мельнице я хозяин! Я всегда отдаю себе отчет в том, что и как делаю. — Проговорив это, он быстро вышел из комнаты.
Собрав кое-что из своих вещей, Эдвард, Антони и Юлиан покинули отчий дом. Они двинулись в южном направлении, так как решили, что их немецкие друзья наверняка пошли к железной дороге. Они надеялись перехватить их по дороге и ни в коем случае не допустить, чтобы те вернулись на мельницу.
Однако сыновьям мельника не суждено было встретиться с патриотами, так как Андре и Макс пошли другой дорогой. Промокшие до нитки, промерзшие до костей, они залезли в какой-то сарай, зарылись глубоко в сено и заснули безмятежным сном.
День 28 ноября 1944 года выдался таким же, как и остальные дни. Наемные рабочие и военнопленные бежали из концлагеря, некоторым из них удалось скрыться, остальных схватили охранники… Шестеро партизан, захватив грузовик, пересекли границу рейха и совершили робкую попытку освободить рабочий лагерь в Дзбове, но были обстреляны охраной и убиты… Группа полицейских под командованием Ритца, усиленная отрядом карателей направлялась в Павонков. Каратели окружили двойным кольцом мельницу и село.
Рох Курпирц после обеда остался на мельнице, чтобы выполнить работу, которую обычно делал его старший сын. Едва он вышел во двор, как был арестован. Во дворе к тому моменту собралось довольно много гитлеровцев, и среди них Ритц, Винк и еще несколько человек от Мюллера. Все они держались так, как будто никогда не имели с мельником никаких дел. Осмотревшись по сторонам, мельник понял, что его час пробил: двор был оцеплен полицейскими. Сквозь стеклянную дверь, ведущую в кухню, он увидел испуганное лицо жены, а рядом с ней Хелену, тоже насмерть перепуганную.
Мельник попытался было пригласить гитлеровцев в дом, чтобы угостить их, а уж потом узнать, что же они, собственно, хотят. Подобные приемы удавались ему прежде, однако на сей раз он встретил отказ.
— У нас нет времени для пустяков, — ехидно усмехнулся Ритц. — А вы, Курпирц, подозреваетесь в государственной измене. Говорят, вы укрываете партизан?
— Впервые от вас об этом слышу, — тихо и спокойно произнес мельник, надеясь, что ему все же удастся спасти положение. — Но если вы так думаете, пожалуйста, двери моего дома и всех построек открыты для вас, ищите!
В этот момент кто-то из гитлеровцев ткнул мельника дулом пистолета между лопаток и сказал:
— Здесь нам незачем искать! Своих друзей вы спрятали в сарае соседа. Пошли с нами, вы сами вызовете их оттуда. Но вызовете спокойно, чтобы они ничего не заподозрили, иначе…
Приказав мельнику взять с собой лестницу, они погнали его впереди себя. Эсэсовцы, охранявшие ворота, пропустили их. На улице было много гестаповцев и вооруженных солдат. Небо затянули тучи, дул холодный ветер, но мельник, казалось, не чувствовал холода. Самая короткая стежка, ведущая через луг, по которой Хелена бегала к своему возлюбленному, показалась мельнику длинной и мучительной. На сердце у мельника было тяжело. Сыновья и Черный оказались правы. Он полюбил немецких патриотов как родных детей, хотел защитить их, а на деле оказался виноват перед ними.