Весной они вместе ездили по лагерям для военнопленных, собирали сведения о настроении пленных немецких солдат и офицеров, пытались как можно больше узнать о положении в Германии и таким образом в какой-то степени подготовить себя к действиям за линией фронта. Пленные не разобрались в Максе: одни принимали его за советского офицера, другие — за немецкого ученого, хотя и для офицера и для ученого он был слишком молод.
Из многочисленных разговоров во время этой поездки Андре узнал кое-что о прошлой жизни своего радиста. Макс родился в Гамбурге, жил в Москве, Берлине, Париже, потом снова в Москве. Такую насыщенную частыми переездами жизнь могла вести только семья партийного работника. Из стычки между Максом и твердолобым фельдфебелем, который и в плену слепо верил в Гитлера и называл предателями всех немецких патриотов, Андре узнал, что его молодой товарищ в день нападения фашистов на СССР, 22 июня 1941 года, добровольно перешел на сторону Красной Армии. Однако на фронт его не послали, а отправили учиться. И теперь, овладев профессией радиста, став парашютистом и стрелком, он был готов выдержать любой экзамен.
«Он баловень природы, — думал о нем Андре. — Какая редкая одаренность! Может быть, со временем он станет поэтом или известным физиком, у него для этого есть все данные. Но до этого еще необходимо сокрушить фашизм. А до тех пор… как мы будем ладить друг с другом?»
С точки зрения Андре, который годился парню в отцы, у того был несколько тяжелый характер. Он был чересчур интеллигентен и просто не мог себе представить, почему другие так мучаются, стараясь овладеть знаниями и навыками. Сам он для себя искал новые, более трудные задания, а простые вопросы решал буквально с ходу. Однако в тылу врага принятие поспешных решений могло повлечь за собой тяжелые последствия. Андре внимательно всматривался в черты лица своего радиста, будто они могли помочь ему понять, как тот станет действовать в будущем. Природа не поскупилась и на внешность Макса. У него был высокий лоб, красиво очерченный рот, даже несколько крупноватый нос не портил общего впечатления.
— Ну что ты на меня так смотришь? Что-нибудь не в порядке? — обернулся Макс, почувствовав взгляд Андре. — Ты не видишь, там не генерал Зейдлиц?
— Не знаю, — ответил ему Андре, неохотно отвлекаясь от своих мыслей. — Может, и он. Он был хорошо знаком с Флорином по Национальному комитету.
Макс недоуменно пожал плечами:
— Я бы так не смог. В этой форме, да еще с целой гирляндой нацистских орденов на груди, находиться среди советских товарищей!
— Во всяком случае, у него есть характер, — послышался чей-то уверенный голос. — Человек признает свои заблуждения, а это означает, что он не трус. — Голос этот принадлежал Эрнсту, который стоял позади и слышал их разговор.
Эрнст был родом из Фогтланда, и потому иногда в его речи проскальзывали диалектные выражения. Это был мужчина лет тридцати пяти, не очень широкий в кости, подвижный. Его скорее можно было принять за учителя, чем за слесаря по ремонту машин. Андре познакомился с ним в Московском бюро КПГ, где тот работал, чтобы с пользой провести время, оставшееся до отъезда на задание. Кроме того, он обрабатывал сведения о комитете «Свободная Германия», поступавшие из западных стран, и писал пропагандистские листовки. Андре понравилось, что Эрнст политически прекрасно подкован. Поэтому, когда Андре в следующий раз отправился навестить Флорина, он охотно взял нового знакомого с собой.
Кроме того, Андре надеялся таким образом быстрее и ближе сойтись с боевым товарищем, вместе с которым ему предстояло работать в недалеком будущем. Но сделать это оказалось не так просто. Эрнст принадлежал к числу людей, которые привыкли сами преодолевать возникавшие перед ними трудности. Он никогда не показывал своих чувств и, как казалось, всегда был настроен ровно. Если другие над чем-нибудь громко хохотали, то он едва растягивал в улыбке узкие губы. И только серые внимательные глаза выдавали его возбуждение. О нем Андре знал, что в 1931 году он с тремя молодыми товарищами переплыл на лодке Балтийское море, чтобы попасть в Ленинград. В Ленинграде он и остался работать. За это время в Германии установилась фашистская диктатура. Эрнст остался в Советском Союзе, получил специальность, стал мастером на заводе тяжелого машиностроения «Уралмаш», позже руководил сборкой машин на металлургическом заводе в Нижнем Тагиле. По вечерам он учился в университете марксизма-ленинизма. Он никогда не боялся ответственности. Главными положительными чертами его характера Андре считал храбрость, ум и настойчивость.