Когда Мюллера назначили комендантом Радомско, он первое время не чувствовал себя озабоченным. Еще на фронте он наслышался, что Ченстохова — уютный городок, где можно неплохо пожить. Крестьяне заколют для него свинью, так что домой можно будет отсылать посылки, а при желании — даже пригласить семью ненадолго погостить. С охраной дорог со временем дело наладится, а со строительством оборонительных сооружений можно пока не слишком торопиться.
Однако вскоре генерал должен был признать, что он сильно заблуждается. В конце лета линия фронта придвинулась так близко к городу, как нельзя было даже предположить, и округ Радомско превратился в настоящий ад. Не было почти ни одного утреннего донесения, в котором бы не докладывали о нападениях на железнодорожный или автомобильный транспорт. Какая-то призрачная армия появлялась из темноты и опять исчезала, прежде чем немцы успевали кого-нибудь схватить. Если дело доходило до столкновения, то противник бесстрашно вступал в бой. Это были отнюдь не бандиты, промышляющие разбоем, а хорошо обученные солдаты, преследующие явно политические цели.
Генерал сердито засопел, выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда коробку сигар. Дорогие бразильские еще довоенные сигары прислал ему недавно знакомый командующий военным округом пехотный генерал Хенике. Хенике понимал, как тяжело ему было поддерживать в тылу спокойствие и порядок силами отрядов, состоящих большей частью из полицейских и фольксдойче. Командующий даже не ставил ему в вину скандал, происшедший на днях на вокзале возле полевой комендатуры. Несколько сот немецких солдат, преимущественно старослужащих, вдруг словно с цепи сорвались и совершенно вышли из повиновения. Однако инициаторы этого постыдного случая до сих пор не обнаружены.
Сигара источала приятный аромат. Прежде чем раскурить, генерал с наслаждением понюхал ее. Видно, Хенике понимал, что значит настоящее товарищество, он вел себя по отношению к генералу как человек чести, то есть был полной противоположностью оберштурмбанфюреру Ильмеру, попрекавшему его все эти дни солдатским мятежом, который удалось быстро подавить. А его правая рука, этот недоносок из гестапо Фукс, еще и посмеивался над ним. Они приехали с официальным визитом, и им предстояло осмотреть помещения для своего нового штаба.
Мюллер откинулся на спинку стула и стал пускать в потолок голубые кольца дыма. Происшествие на вокзале повредило его репутации. Чтобы укрепить свои позиции, ему нужен был крупный успех. Сама собой напрашивалась очередная операция против польских повстанцев, засевших в Котфинских лесах. Но и тут господа из СД и полиции вставляли ему палки в колеса. Прежде чем что-то предпринять, они непременно хотели дождаться подтверждения полученного донесения.
Один из их агентов сообщил, что помощь польским партизанам оказывают не только русские специалисты, но и сброшенные с самолета немецкие коммунисты, прибывшие недавно из Москвы. Теперь действующему в партизанском отряде агенту оставалось только установить личности и дальнейшие планы прибывших немцев-антифашистов. Для СД было очень важно захватить их живыми.
«Слухи, — подумал Мюллер, — пустые фантазии». Он не верил в существование этих таинственных немецких антифашистов, объявившихся в Котфинских лесах. Сама мысль об этом казалась ему сплошным абсурдом. Господи боже мой, что им могло понадобиться именно здесь? Наверное, кому-то из гестаповских агентов пришла в голову мысль выдать нескольких фольксдойче за тайных коммунистов и таким образом выдвинуться.
Взять вообще этих фольксдойче. Гитлер возлагал на них большие надежды. Но на большинство из них, как выяснилось со временем, абсолютно нельзя было положиться. Сначала они, получив свои удостоверения, наслаждались всеми преимуществами немецкого происхождения. Но когда дело доходило до того, чтобы на деле доказать свою лояльность по отношению к рейху и отправиться в бой против большевиков, они начисто забывали всех своих арийских предков и постыдно бежали в леса.
В передней послышались шаги, чей-то звонкий голос спросил что-то. Мюллер не обратил на это никакого внимания, стряхнул пепел с сигары, поднялся и подошел к висевшей на стене за письменным столом карте. Зажег освещение. Вспыхнули три ряда голубых лампочек, обозначающих позиции второй оборонительной линии за Вислой. Первая позиция под кодовым названием «Венера» проходила от города Тарнув до Томашув-Мазовецки; вторая, «Меркурий», вилась по берегу реки Пилицы. Возведение третьей линии, носившей уже немецкое название «Берта», строители еще не закончили. Линия эта начиналась у восточной границы Верхней Силезии и шла далее по течению Варты. Укрепления в местах переправы через реку только что были завершены.