— Поспи, девочка, немного, — посоветовал ей Андре, — а мы покараулим тебя и разбудим, когда придет время.
— Я только немного отдохну, а то, если я засну, а потом придется сразу вставать, я буду как пьяная, толку от меня тогда мало будет.
— Не знаешь, почему мы торчим на этом хуторе? — спросил Макс у Наташи.
— Это не хутор, здесь живет лесничий, — ответила Наташа, не открывая глаз. — Мы сюда частенько захаживаем. Подождем здесь разведгруппу. Когда они придут к мельнику, он направит их сюда.
Через некоторое время к ним подсел Невойт. Он прислонился спиной к стене сарая и стал вглядываться в низко нависшие тучи.
— Видно, дождь вот-вот пойдет, — вымолвил он не спеша.
Но Вилли было не до дождя.
— Ты не можешь нам объяснить, что будет дальше? — спросил он, воспользовавшись случаем немного поговорить. — Все-таки легче шагать, когда знаешь, куда идешь и что тебя там ожидает.
— Извините, конечно, но вам это лучше знать.
Невойт выпрямился и потер руками лицо. Щетина так и заскрипела у него под пальцами. Больше всего ему хотелось сейчас немного подремать, хотя бы минут десять.
— Сейчас мы привязаны к разведгруппе, — продолжал он, — я приказал им найти удобное место для разбивки лагеря недалеко от границы. Там мы немного придем в себя и подождем связного от Ганича. Он поведет нас дальше. Еще сегодня ночью мы должны были там быть. Но, судя по всему, видно, что это не получится. Честно говоря, не нравятся мне все эти дорожные приключения. — Неожиданно для себя Невойт высказал все, что накопилось у него на душе. — Невероятно, не успели отделаться от одной напасти, как уже другая путает все наши планы. Я имею в виду эту мукомольную команду. Будто дьявол сует нам палки в колеса. Жаль, что время попусту теряете. Я прекрасно понимаю ваше нетерпение.
— Дело не в нетерпении, об этом и говорить-то не стоило, — сказал Андре. — Тут совсем другое. — Он попросил Фрица перевести как можно точнее его слова. Наконец-то они могли поговорить с Невойтом по душам. — В Москве нам было приказано выйти на связь самое позднее на третий день после приземления. А сегодня уже седьмой пошел. Так дальше продолжаться не может. Ведь все как раз и зависит от того, как мы тут приземлились и как у нас обстоят дела. И потом, дисциплина и для нас существует.
Невойт снял фуражку, подставил голову прохладному ночному ветерку. Он устал, да и разговор этот был для него несколько неприятен. Он надеялся, что немецкая группа займется своей непосредственной задачей, лишь прочно обосновавшись на истинной немецкой территории, действуя уже самостоятельно.
Достаточно было противнику запеленговать их рацию, как они все оказались бы у него в лапах. Зачем же уже сейчас обнаруживать себя? Но приведенные Андре аргументы убеждали, что просто так от них нельзя отмахнуться. Надо сказать, что в присутствии этого немногословного пожилого человека Невойт держался скованно, ощущая какую-то внутреннюю неуверенность в самом себе. Он ничего не ответил.
Андре правильно расценил его молчание и все же решил не отступать от своего.
— Совсем другое дело, когда нам приходилось пробиваться из окружения, — продолжал он. — Тут все понятно. В таких ситуациях командовать должен только один командир. Но теперь ситуация немного изменилась. Мы постараемся сократить радиосеанс до минимума. Макс или Фриц, в зависимости от того, у кого время радиосеанса более удобное, передадут свои позывные в Центр и на пять минут выйдут в эфир. Меньше никак нельзя.
Фриц переводил тщательно, вставляя кое-какие слова от себя, пытаясь поскорее убедить капитана. С технической точки зрения такой короткий обмен радиосигналами начисто исключает всякий риск, фашисты просто не успеют их запеленговать. Когда он замолчал, Андре добавил:
— Конечно, без твоего разрешения мы этого не сделаем, но ждать дольше тоже нельзя. У тебя свои предписания, у нас свои.
— Но ведь я отвечаю за вас! — Не успев договорить эти слова, Невойт понял всю нелепость своего довода. Уж они-то найдут, что ему возразить! И действительно, возражение последовало, и с самой неожиданной стороны.
— Мы партийные люди, а не вещи, которые переставляют с места на место и при этом стараются не поцарапать и не ободрать полировку! — произнес Вилли, с трудом сдерживая свой гнев. — А как ты себе это представляешь, товарищ Анатолий? Ты что думаешь, партия послала нас в тыл врага, снабдила всем необходимым только для того, чтобы мы отсиживались в кустах и берегли себя и технику? Нам еще не раз придется поработать в совершенно иных условиях, там, в Германии, где в любой соседней квартире будет сидеть враг, фашист. Ну-ка, представь себе это!