Партизан просунул голову в воротник и огорченно кивнул:
— Все может быть. Он мне таким и достался.
— Ничего себе утешил! Зато теперь он моим стал.
Фриц сунул руки в рукава и застегнул пуговицы. Что делать? Со временем найдется что-нибудь получше.
Вскоре обмен был закончен. Партизаны кучками расположились на траве, рассказывали всякие анекдоты или глазели на молодого парня, который до войны работал в цирке, а теперь частенько донимал их своими фокусами. День клонился к вечеру. Проводник от Ганича все еще не появлялся. Наверное, что-нибудь случилось. Невойт переговорил с Куприяновым, и они решили, что он все-таки двинется на юго-запад и дойдет до леса у железнодорожной насыпи, чтобы выиграть время для следующей ночи.
Когда солнце скрылось за верхушками деревьев, Невойт построил отряд. Немецкие товарищи тоже встали в строй. Взгляд капитана скользил по лицам бойцов, задерживаясь подолгу на тех из них, с кем он много месяцев подряд делил все тяготы суровой партизанской жизни в тылу врага. Оставшиеся понимали, что командир прощается с ними. Он приказал всем, кто пойдет с ним через границу, выйти из строя и построиться отдельно. Среди вышедших была и Наташа. Оставшиеся сомкнули ряды.
Анатолий Невойт еще раз внимательно оглядел тех, с кем прощался. Это были испытанные в бою товарищи. Затем он передал свой отряд замполиту Куприянову и встал во главе маленькой колонны.
Новый командир произнес короткую речь, в которой говорилось в основном о задаче, стоящей перед пятью немецкими товарищами. Их и уходящего с ними командира Куприянов заверил, что отряд и впредь будет беспощадно громить фашистов.
Голос Куприянова звучал хрипло, его волнение передалось бойцам. Когда он кончил, послышались сдавленные всхлипы Шуры. После команды «Разойдись!» она первой бросилась к немецким товарищам, взволнованно пожимала им руки, обнимала Наташу.
Когда совсем стемнело, капитан Невойт выслал вперед разведчиков. Вскоре его маленький отряд двинулся в путь. Куприянов на прощание обнял каждого, последним оказался капитан.
— Береги себя там, — негромко сказал ему Куприянов, — и возвращайся живым.
Невойт ответил, не понижая голоса, а может, немецким товарищам, стоявшим рядом с ним, из-за решительности и твердости тона, каким он говорил, только показалось, что он говорил громко:
— Ты меня не жди. Это тебя только задержит. Теперь ты командир.
Даже несколько часов спустя, когда они уже пробирались по лесу, неподалеку от железнодорожной линии Ченстохова — Здуньска-Воля, он произнес лишь несколько самых необходимых фраз. Поблизости жил лесник, и дом его служил базой для партизан. Лесник ежедневно доставлял бойцам продовольствие.
Наконец прибыл и проводник, присланный к ним из штаба батальона имени генерала Бема. Это был еще молодой, но очень серьезный человек.
На следующую ночь колонна двинулась в путь, разведчики прикрывали ее спереди и с флангов. Небо купалось в молочных сумерках, лунный свет временами с трудом пробивался через густую пелену облаков. Быстрым шагом партизаны дошли до железнодорожного полотна и беспрепятственно миновали его. По ту сторону линии простиралось широкое поле, переходившее на горизонте в возвышенность. Невидимые снизу, располагались на ней позиции фашистской оборонительной линии «Берта». Система заграждений, проходившая по склонам холмов, еще не была полностью достроена, а полоса обеспечения перед ними пока еще не заминирована. Хотя местность тут и была холмистой, разведчики, с которыми Эрнст проделал свой первый рейд, выбрали для перехода через имперскую границу все-таки это место. Эрнст повернулся к товарищам и шепотом объяснил им, что сначала им придется преодолеть противотанковый ров глубиной около двух с половиной метров, а за ним пойдет ровная полоса, пока еще свободная от заграждений, а потом уж забор из колючей проволоки.
Двое советских партизан и один польский солдат поднялись на вершину холма. Стараясь не шуметь, они возвратились назад и сообщили, что пока все спокойно. Невойт приказал отряду быстро взобраться на холм, а затем спуститься в ров. Многие несли тяжелую амуницию, оружие и боеприпасы. С трудом переводя дыхание под тяжелой ношей, они вскарабкались наверх. Не успели они достигнуть вершины холма, как луна прорвала пелену белых облаков. Лунный свет озарил пустынное поле. Все мгновенно бросились ничком на землю, оставшиеся до первого препятствия двадцать метров пришлось проползти по-пластунски. Рюкзаки и тюки мешали им. С трудом преодолев отвесную стенку, они кто на чем съехали в ров. К счастью, на дне его оказался песок, а под ним перемешанная с глиной галька. Все обошлось благополучно, ни один камешек не скатился вниз.