Брат железнодорожника появился перед обедом. На вид ему можно было дать лет тридцать, он бегло говорил по-немецки и по-польски. К встрече с партизанами он отнесся довольно осторожно и внимательно рассматривал их обмундирование и оружие. Свое имя он предпочел не называть, но, когда Эрнст назвал себя, а затем упомянул Колю и Франека, лицо его несколько просветлело, так как об этих людях он уже слышал от своего брата, и слышал только хорошее.
Он повел партизан вниз по склону горы, поросшему густым смешанным лесом. Остановились они на невысоком холме. Учитель отвел в сторону ствол молодой сосенки, и под корнями ее открылось отверстие с ведущими вниз ступеньками.
Прежде чем спуститься вниз, Эрнст на миг заколебался, понимая, что если это ловушка, то ни ему, ни его товарищам из нее уже не вырваться. Но, преодолев себя, он первым последовал за учителем в зияющую темноту погреба. Когда ноги его коснулись твердой земли, кто-то зажег керосиновую лампу, и она осветила бревенчатые стены, солидное перекрытие, два топчана и стол. В углу под лестницей стояла чугунная печка, а на противоположной стене на полке — радиоприемник. Сквозь крышу подвала вверх уходила труба, через которую сюда поступал свежий воздух.
Советские товарищи были удивлены не менее Эрнста.
— Что, не ожидали? — спросил их учитель, который успел подняться по лестнице, чтобы закрыть вход, и спуститься к ним. — Прошу садиться. Кто из вас командир?
— Нашего командира сейчас здесь нет, — ответил ему Эрнст, — но мы действуем по его указанию.
Лицо учителя сразу же сделалось хмурым. Он сел к столу, положив на него руки. Пальцы у него были длинными и тонкими, ногти и кожа испещрены царапинами, что свидетельствовало о том, что он не гнушался тяжелой работы.
— Вы просили нас о помощи, — начал он, — а чем именно мы можем вам помочь?
— Мы ищем часть майора Шарова.
В подвале на какое-то время установилась тишина, и первым нарушил ее учитель:
— Шаровски? Я впервые слышу о нем. Он русский? — И хотя лицо его хранило прежнее выражение, он все же выдал себя: уж коли он произнес фамилию советского партизанского командира на польский лад, то, видимо, он ее слышал не в первый раз. Это не ускользнуло от товарищей Эрнста: они переглянулись между собой и слегка усмехнулись.
— Нам известно место его высадки и то, что он был ранен при приземлении. Наш советский командир приказал нам установить с ним связь, — сказал Эрнст.
Учитель долго молчал, разглядывая автоматы, которые партизаны не выпускали из рук, а затем повел плечами и сказал:
— Этого я вам обещать не могу. Фамилии наших связных и товарищей, которые знают больше меня, я могу сообщить только вашему командиру.
— Хорошо, мы вас проводим к нему, — сказал ему Эрнст и подумал: «Как все сложно! Этот человек сейчас находится, по сути дела, в нашей власти, а мы не имеем права заставить его говорить. Он похож на честного, порядочного человека и, судя по тому, что привел нас в этот подвал, видимо, доверяет нам. Каждый неверный наш шаг может разрушить это доверие и надолго затруднить связь и взаимодействие с местными патриотами». Чтобы как-то перевести разговор на другую тему, Эрнст спросил: — Чей это подвал?
— Он принадлежит моим ребятам, — учитель заметно оживился. — Они его и построили, а я только навел здесь порядок. Используем мы его для проведения совещаний и как убежище для раненых. Иногда мы слушаем здесь передачи запрещенных радиостанций. — Учитель встал и показал на аккумуляторы, питающие радиоприемник. Труба чугунной печки, которую топили только в сильные холода, выходила наружу в полый ствол дерева с дуплом. Как в настоящей лисьей норе, в землянке имелся запасной выход, но учитель показывать его антифашистам не стал.
Эрнст старался все запомнить, чтобы потом рассказать обо всем товарищам. «Если бы нечто подобное имелось у нас с самого начала, — подумал он, — то наши дела здесь обстояли бы иначе. Нужно будет перенять их опыт». Затем он задал учителю несколько вопросов, на которые тот охотно ответил.
По отдельным деталям, которыми, не называя ни имен, ни фамилий, учитель обрисовал своих товарищей, Эрнсту стало ясно, что он служит в Армии Крайовой в части, выполнявшей особое задание командования. Наряду с подвижными отрядами, действовавшими в лесах, Армия Крайова имела в своем распоряжении людей, которые работали на своих рабочих местах, выполняя обязанности связных, курьеров, квартирьеров, информаторов и агентов. Несмотря на то что все они жили дома, они как бы находились на казарменном положении. По-видимому, к их числу относился и учитель.