- Петра Георгиевича сегодня не будет, ему что-нибудь передать?
- Открывай кабинет, пигалица. А ты - не рыпайся. Если в его кабинете нет ничего противозаконного, лады - уйдем. А найдем - закроем вашу лавочку, усекли?
- Минуточку вы не имеете права... Где ордер на обыск? Минуточку, у вас нет...
- Заткнись, ещё что-нибудь вякнешь в этом духе, посажу за помехи правосудию.
В этот момент с перерыва вернулся охранник.
- Так, Елена, кто эти господа?
- Говорят из поли...
- Пасть закрой, пигалица. А ты кто, местная вахта, чтоль? Вот и сиди, не вякай.
- Так, ещё одна хамская выходка с вашей стороны и я вас выпровожу отсюда.
- Закройся, власть здесь - мы. А ты тут так, для виду.
- Ордер есть?
- Какой те ордер...
Он замахнулся левой, а ударил правой. Однако удар, цели не достиг.
- Стоять! Никаких резких движений! Живо на колени! Лен, позвони Рассекайло.
- Но...
- Никаких но, Пётр предупреждал, что к нам могут сунуться всякие неадекваты. И не просто так дал нам этот телефон. Так что звони.
- Ну ладно, сейчас позвоню.
- Умничка.
- Слышь, козел, мы тебе райскую жизнь устроим.
- Пасть закрыл, устраильщик, фигов.
Геворкян был красный как рак, точно так же выглядел и Маврикадзе. Он попытался подняться, но тут же свалился на пол, словно мешок. Владимиру никогда не нравились наглецы, из-за чего он частенько ввязывался в драки и этот раз не был исключением. Благодаря Петру, он знал, его начальник всегда поможет.
- Козё...
- Тоже по загривку захотел?
- Нет.
Угрюмо буркнув это, Геворкян решил не выступать, у него не было официального разрешения на обыск и полагаться приходилось на начальство. Которое, в данный момент лежало без сознания. После этого предупреждения, он заметил камеру над дверью и решил спросить:
- Слыш, как тя там. Можно вопрос.
- Можно.
Владимир стоял позади и ждал приезда знакомого Петра. Он понимал, что противник, получивший такое предупреждение, не собирается сопротивляться и решил проявить вежливость повторно.
- Эта у вас там камера над дверью?
- Верно подметил.
- Звук пишет?
- А как же. Это правила, которые мы должны соблюдать по специфике. Если бы вы прочли табличку на двери приемной, вы бы это знали.
- Твою ж ...
- Не ругайся.
- Да понял. Признаю, что не правы были, может, отпустите?
- Э не, не пойдёт. Если бы вы вели себя сдержаннее - не вопрос. А так, пожинайте то, что посеяли.
- Мля-я-я, ну чё те стоит? А мы обо всём забудем, лады?
- Ты, возможно. А вот он - точно запомнит. Ну да ладно, я не злопамятный.
Геворкян начал улыбаться, но следующая фраза сбила с него эту улыбку.
- Приедет Рассекайло, я ему скажу о твоей готовности всё забыть. Если он захочет - отпустит. Я не буду против.
- Ко...
- Молодец, соображаешь.
Так прошли оставшиеся тридцать минут. Когда приехал Рассекайло, с несколькими ребятами, он присвистнул.
- Так ребят, пакуйте этих гавриков, того который без сознания - пристегнуть.
- А этого, я знаю.
- Ваш знакомый?
- Его лицо мелькало, по-моему, Геворкан или Геворкян.
- Геворкян.
- Точно, чего ты тут забыл?
- Начальник сказал обыск провести.
- А чего вдвоём.
- Его решение.
- Не прикрываешь начальничка?
- А что, я за него отдуваться не собираюсь.
- Ладно, с тобой позже поговорим.
Бойцы, уже вернувшиеся от машины, подняли и увели Геворкяна.
- А ты не из робких. Не хочешь себя попробовать у нас? Я бы тебя взял.
- Вынужден отказаться.
- Хорошо платят?
- Не только, начальник отличный.
- Да, ваш Петр удивительный человек. Кстати, когда я разговаривал с ним, он сообщил что здесь всё записывается. Это так?
- Конечно, я сейчас принесу. Вам на что записать, диск или флэш-карта?
- Давай диск, точно не сотрется.
- Хорошо, подождите минутку.
Через тридцать минут он принес диск.
- Тут видео, с того момента как они вошли в здание и до момента их «упаковки»
- Отлично, благодарю. Если что - звоните. Лена, спасибо за беседу.
В отличном настроении, Рассекайло уехал по своим делам.
Спустя шесть часов, Геворкяна отпустили, а вот Маврикадзе задержался. Ему устроили наказание, так как за последние годы он насолил многим и уважение к нему мог испытывать только новичок. На следующий день, его выпустили. Но ночь в обезьяннике с бомжами его выбила из колеи. Понимая, что о его провинности никто докладывать не будет, он всё равно не мог позволить себе промах. Так как теперь, на него был и компромат, и злополучная фотография его «отдыха». О которых он узнал из записки, оставленной в кармане. Теперь, ему предстоял тяжелый выбор. С одной стороны - месть Петру, а с другой - распространение компромата. Это его убивало, так как в обоих случаях, была задета его честь.