Выбрать главу

Радищев и стремился всей своей деятельностью и своим «Путешествием» прежде всего разбудить к новой жизни молодое поколение, рожденное в среде палачества, угнетения и раболепия. Вот отчего главным героем книги становится дворянин, научающийся «прямо взирать» на окружающие его предметы, дворянин, «уязвленный страданием человечества», сумевший осознать бедственное положение крепостного крестьянства, дворянин, понявший свои либеральные заблуждения, порвавший со своим классом, отряхивающий с себя гнусный груз предрассудков, отважно решившийся итти во след Радищеву.

Образ героя «Путешествия» не тождественен исторической личности самого Радищева. Это человек, имеющий свою собственную биографию, своих многочисленных друзей, свои сложные, противоречивые убеждения, это человек, лишь под конец путешествия оказывающийся способным стать радищевским «соучастником во благоденствии себе подобных». Кто же этот человек? Дворянин, живущий в столице, не имеющий крепостных и добывающий средства к существованию службой. Он человек гуманный, либеральных воззрений, субъективно честный в исполнении своего долга, одобряющий сатирическую деятельность Новикова, читающий его статьи о воспитании, сочувствующий фонвизинским драматическим и прозаическим сочинениям. Добродетельный и честный, он ненавидит социальную несправедливость злупотребления, притеснения и оскорбления человека. Он воспитан на популяризировавшейся в России идее энциклопедистов о просвещенном абсолютизме, как идеальном государственном строе. Поэтому он верит, что в лице Екатерины II осуществлено просвещенное самодер-жавство, отчего в России начал водворяться «златый век», восторжествовала справедливость, осуществилась свобода, когда дозволялось «мыслить и говорить каждому, что он хочет».

Взяв в герои современника, человека, типичного для общественной жизни России 80-х годов, Радищев хотел открыть ему истину, обнажить его заблуждения и воспитать в нем своего «сочувственника», способного сопровождать его на пути революции. Что же могло воспитать этого человека? Ответ был уже найден, как мы знаем, в «Житии Ушакова»: воспитывает жизнь, обстоятельства, окружающие человека, если только человек сумеет взглянуть на них без предубеждения, если доверится всемогущей силе своих чувств.

В «Житии Ушакова» дух протеста воспитывали в студентах условия их бытия, созданные майором Бокумом. Нового героя Радищева должна была воспитывать исторически-конкретная действительность, именуемая деспотическим, самодержавно-крепостническим государством Екатерины И. Каким же образом эти политические обстоятельства жизни могли стать фактором воспитания? Ответ был найден также в «Житии Ушакова»: путешествие, погружение человека в гущу событий, столкновение его с сотнями реальных фактов, ранее ему неведомых, создание условий для чувственного восприятия подлинной, объективно существующей действительности.

Мытам читаем: «Не имел он (Ушаков.—Г. М.) однако же довольно опытности, так сказать, в учении, дабы из путешествия своего извлечь всю возможную пользу. Примечания достойно: человек, достигнув возмужалых лет, когда начинает испытывать силы разума, устремляемый бодростию душевных сил, обращает проницательность свою всегда на вещи вне зримой округи лежащие, возносится на крыльях воображения за пределы естественности и нередко теряется в неосязаемом, презирая чувственность, столь мощно его вождающую. Все почти юноши, мыслить начинающие, любят метафизику; с другой же стороны, все, чувствовать начинающие, придерживаются правил, народным правлениям приличных. Итак, Федор Васильевич мысли свои обращал более к умственным предметам и не знал еще, какую полезность извлечь можно из путешествия». Это и была философская база радищевской эстетики, положенной в основание «Путешествия из Петербурга в Москву».

Воспитывает человека жизнь. Человек, погруженный в гущу жизни, доверяется своему чувству, и именно это чувство освобождает его от заблуждений, от умозрительных умствований, метафизических представлений, открывает ему единственно объективную истину—«правила, народным правлениям приличные». Таким образом, отправляя героя в путешествие, Радищев предопределял и исход его воспитания: руководимый чувством, он непременно придет к обнаружению, а затем и приятию именно тех правил, которые «народным правлениям приличны».

Радищевская эстетика героического, эстетика воспитания революционера прочно опиралась на материалистическую философию. Основной философский вопрос Радищев решает с позиций материализма. Он пишет: «бытие вещей независимо от силы познания о них и существует само по себе».

Познание действительности, существующей независимо от сознания индивидуума, происходит при помощи чувств; без чувств разум—ничто. Механизм познания представляется Радищеву в следующем виде: пер

вичным познанием является опыт, вторым— рассуждение; рассуждение—это тот же опыт, но «опыт разумный». Если опыт чувственный познает сами вещи, то рассуждение познает отношение вещей.

Радищев сам формулирует: «Рассуждение есть не чт© иное, как прибавление к опытам, и в бытии вещей иначе нельзя удостовериться, как через опыт».

Радищев не был только эмпириком, оставшимся в плену фактов; от наблюдения фактов он переходил к их обобщению.

Установить это положение очень важно, так как оно формирует систему взглядов Радищева, раскрывая нам его метод мышления в следующей последовательности: наличие факта, его наблюдение и чувственное восприятие— первый опыт; рассуждение по поводу факта—накопление нового «умственного опыта», чтобы в итоге, сблизив однородные явления и устранив случайное, притти к обобщениям. Так Радищев устанавливает рождение нового представления и убеждения у человека—от непосредственного соприкосновения с действительностью и только с ней.

В соответствии с этим принципом и построены главы «Путешествия из Петербурга в Москву». Большинство глав содержит в себе «чувственные факты»—поданную и показанную тем или иным способом действительность, зарисованный кусок ее, и следующее за ним «рассуждение»—осознание этой действительности. В «Софии»—это случай с почтовым комиссаром и рассуждение о справедливости вообще; заунывные песни повозчика и рассуждение о необходимом характере правления. Затем—эта встреча с крестьянином, вызывающая размышление «о неравенстве крестьянского состояния», рассказ о систербекской истории и полное тревоги раздумье о злоупотреблении чиновников своей властью. Это—напутствие крестецкого дворянина сыновьям и дума о качествах человека и гражданина. Это—встреча с Анютой, с рекрутами, с семьей, продававшейся с молотка,—и навеянные этими встречами мысли о необходимости крестьянского восстания, как единственного пути к вольности народа. Иногда главы разрастаются и содержат не один, а несколько «фактов», за которыми следует одно «рассуждение», —так построена «Спасская полесть».

Изучение материала глав «Путешествия» позволяет нам сделать следующий вывод: все изображаемые факты действительности, призванные воздействовать на путешественника, раскрывать ему подлинную жизнь и рассеивать сложившиеся иллюзии о ней, подчиняют его разум своей логике жизненной правды. Факты подобраны в следующей последовательности: вначале—столкновение ложной системы, ложных представлений о действительности, свойственных в начале книги герою ее, с самой действительностью, впервые во всей ее наготе представшей перед путеществен-ником; затем, под влиянием этого столкновения, крушение системы ложных убеждений. В дальнейшем следуют группы фактов, под воздействием которых формируется новое сознание путешественника.

Соответственно этому замыслу автор избирает и самый метод введения фактов. В первых главах с особой остротой показано столкновение заблуждающегося путешественника с действительностью, причем результаты этих столкновений поданы читателю с особой наглядностью: герой книги высказывает свое мнение раньше, чем ознакомится с фактом. Следующее за тем изображение действительности колеблет его ложные представления о жизни. Путешественник начинает искать выход из реально ощутимого противоречия между своими привычными взглядами и действительными фактами. Он размышляет, еще внимательнее присматривается к происходящим вокруг него событиям и людям. В качестве примера укажем хотя бы на главу «Любани»: