— Ненавижу, ненавижу! — хрипло выдавила она, поправляя волосы, открыла дверь и выскочила вон.
Патриция прошла в гостиную, где смешалась с толпой гостей, стискивая кулаки, стараясь совладать с собой.
— Вы и есть та англичанка, о которой я столько слышал?
Повернув голову, Патриция увидела сидевшего в кресле у окна старика. Без сомнения, это был Брюс Стюарт. Очень представительный седовласый джентльмен.
— Да, это я.
— Ха! Они вам, наверное, наговорили обо мне всякого, ведь так? Советовали остерегаться? — Он по-стариковски рассмеялся.
— Вообще-то да. Но главное, все в один голос утверждали, что вы не очень-то жалуете моих соотечественников, — спокойно сказала Патриция.
— Еще бы. Понаехали сюда, как незваные гости. Столько бед натворили! Пудрили женщинам мозги, чувствовали себя хозяевами на чужой земле. За что же их жаловать?
Патриция заставила себя промолчать и просто слушала.
— Кажется, вы взялись присматривать за юной Одри? — хмуро продолжал расспрашивать Брюс.
— Временно.
— Джонни говорил, что повстречал вас на кладбище, когда вы изучали наши могилы… Наше семейство вас заинтересовало?
— Вы очень… У вас интересная семья, — осторожно ответила Патриция.
— Видел, как вы общались с Родни.
Патриция ждала, что же последует дальше. Ей еще раз сообщат, что Родни женат? Но, к ее удивлению, Брюс даже не упомянул об этом.
— Он так похож на моего сына Ричарда, на своего дядю. Гораздо больше, чем на собственного отца. Тот же характер.
Патриция опять промолчала. Исходя из того, что ей пришлось узнать об отце Сильвии, тот вряд ли понравился бы ей. А уж если судить по племяннику…
— Сейчас он за границей.
Патриция не могла понять, отчего вдруг ее захлестнула волна жалости к человеку, которого она только что впервые увидела, который к тому же, если верить его родне, был упрямым и нетерпимым. Но, как бы там ни было, она не стала говорить ему, что его сын уехал навсегда, попросту исчез однажды ночью, бросив семью на произвол судьбы, и что он знает об этом. Она просто молчала.
Около нее внезапно возникла Элен.
— Пат, твоя сестра — она звонит по телефону… У нее такой голос… Ей срочно нужно поговорить с тобой. Иди в кабинет, там тебе никто не помешает.
В горле у Патриции мгновенно пересохло. Она кинулась вслед за Элен, чуть не расталкивая гостей, в то время как сердце у нее уходило в пятки от ужаса. Элен провела ее в уютную комнату, большую часть которой занимал огромный письменный стол красного дерева.
Закрыв дверь, Патриция подошла к столу и взяла трубку.
— Барбара?
— Пат, слава Богу! Ты что-нибудь им сказала? Что у тебя происходит?
— Нет еще… Барбара, что-то случилось с мамой, почему ты сюда позвонила?
— Нет, ничего Нового. Пат, просто ты обязательно должна сегодня осуществить наш план. Показать ей, показать им всем…
— Я же говорила тебе — все не так просто.
— Патриция, ты должна! Папа обо всем догадался, потому-то я и звоню.
— Как?! Как это случилось?
— Не паникуй. Послушай! Он узнал, что я звонила в Чарлвилл. Сложил два и два и получил четыре. Он допрашивал меня так, будто я преступник, пойманный с поличным! — с негодованием выпалила сестра.
— Ох, Барбара… — У Патриции чуть не остановилось сердце и подогнулись колени, пришлось сесть на первый попавшийся стул.
— И что же он сказал?
— Ты же знаешь папу — сплошной идеализм! Он долго мне объяснял, что мы должны быть выше и не заставлять этих людей платить за ошибки прошлого. Достаточно того, что мы сами все знаем. И нам следует пожалеть их за то, что они такие. Он твердил, что мы все равно не сможем облегчить положение мамы и что наша затея ничего не изменит. А потом вмешался дедушка и сказал…
— Дедушка! — ахнула Патриция. — О Господи, Барбара, а дедушка-то как узнал?
— Он вошел как раз тогда, когда отец разъяснял мне мои права и обязанности. Ну, выслушал все, а потом они принялись за меня вдвоем. Тогда я объяснила им, что теперь уже поздно что-либо предпринимать, сказала, что ты собиралась сделать и что ты уже это сделала…
Тут раздался щелчок, как будто кто-то поднял параллельную трубку.
— Что это — папа вошел или кто-то еще? — нервно дернулась Патриция.
— Нет, дома никого нет, — заверила ее сестра. — Патриция, мы не можем сдаться! Она должна заплатить за все! Они все должны заплатить!
Патриция прикусила губу. План Барбары не нравился ей с самого начала, теперь она поняла это окончательно. Почему же она позволила убедить себя и отправилась в эту поездку? Просто поддалась какому-то наваждению. Сестра была так настойчива, так убедительна. Но где находилась ее собственная голова, ее здравомыслие? Теперь, когда отец и дед узнали их секрет, она поняла, что и они тоже не одобряют план Барбары.