Дело этим не кончилось; сестра бранилась, Робин отшучивался и издевался, а положение бедной Бетти в семье сильно ухудшилось. Когда мне обо всем рассказали, я разрыдалась, и старая дама поднялась ко мне, услышав, в каком я состоянии. Я пожаловалась ей на жестокость докторов, высказывающих предположение, для которого у них нет никаких оснований, - жестокость, особенно чувствительную при моем положении в семье; выразила надежду, что мной не совершено ничего, что подрывало бы ее уважение ко мне или давало повод для раздоров между ее сыновьями и дочерьми; сказала, что у меня на уме скорее гроб, чем любовь, и умоляла не менять доброго мнения обо мне из-за чужих грехов.
Старая дама чувствовала правоту моих слов, но сказала, что раз в доме произошла такая ссора и ее младший сын наговорил таких глупостей, то она просит сделать ей одолжение, ответить откровенно на один вопрос. Я заявила, что отвечу со всей прямотой и искренностью. Тогда она спросила, было ли что-нибудь между мной и ее сыном Робертом. Я ответила с самыми торжественными уверениями, на какие только была способна, и притом совершенно правдиво, что между нами ничего нет и никогда не было; сказала, что мистер Роберт болтал и шутил, по своему обыкновению, и что я всегда относилась к его словам так, как он, мне кажется, сам к ним относился, то есть считала, что они говорятся на ветер и лишены всякого значения; я поклялась, что между нами не произошло ровнехонько ничего такого, на что она намекает, и что люди, внушившие ей эти подозрения, причинили мне большие неприятности и оказали плохую услугу мистеру Роберту.
Старуха осталась вполне довольна, поцеловала меня, стала ласково утешать, велела заботиться о своем здоровье, ни в чем себе не отказывать - и с тем удалилась. Но, сойдя вниз, она обнаружила, что ссора между сестрами и братом разгорелась пуще прежнего; девушки были взбешены его словами о том, что они некрасивы, что у них никогда не было поклонников, что никто не искал их любви, а, напротив, сами они бесцеремонно готовы сделать первый шаг, и тому подобное. Робин насмешливо противопоставлял им мисс Бетти: какая она хорошенькая, веселая, как прекрасно поет и танцует, и насколько изящнее их; словом, колол сестер чем только мог. Мать спустилась в самый разгар ссоры и, чтобы положить ей конец, передала свой разговор со мной и мои уверения, что между мистером Робертом и мной ничего не было.
- Тут она не права, - сказал Робин, - так как если бы между нами не произошло ничего особенного, то мы были бы ближе друг к другу, чем сейчас. Я ей сказал, что люблю ее безумно, но никак не мог добиться, чтобы плутовка поверила в серьезность моих заверений.
- Не понимаю, как ты мог на это рассчитывать, - отвечала мать. - Нужно быть не в своем уме, чтобы поверить в серьезность подобных обращений к бедной девушке, положение которой тебе хорошо известно. Но если, как ты говоришь, тебе не удалось убедить девушку в серьезности твоих намерений, то что же нам об этом думать, сынок? В твоих речах так мало склада, что не понять, серьезно ты говоришь или шутишь; считаю, однако, да и ты это признаешь, что девушка ответила правдиво, хотелось бы и от тебя услышать правдивый ответ, на который я могла бы положиться, есть тут что-нибудь или нет? Серьезные у тебя намерения или нет? В своем ты уме или нет? Вопрос важны и хотелось, чтобы ты нас успокоил на этот счет.
- Правильно, матушка, не к чему больше говорить обиняками и изощряться во лжи; мне не до шуток, точв-в-точь как человеку, идущему на виселицу. Если мисс Бетти пожелает сказать, что она меня любит и согласна стать моей женой, я женюсь на ней завтра утром натощак и произнесу брачный обет, позабыв и думать завтраке.
- В таком случае одного сына я потеряла, - проговорила мать глухим голосом, очень встревоженная словами Робина.
- Полагаю, что нет, матушка, - сказал Робин, - никогда мужчина не бывает потерян, если его нашла хорошая женщина.
- Но ведь, дитя мое, она нищая.
- Значит, тем более нуждается в участии, - ответил Робин. - Я возьму ее из-под опеки прихода, и мы пойдем просить милостыню вместе.
- Нехорошо шутить такими вещами, - заметил мать.
- Я не шучу, матушка: мы пойдем просить у вас, матушка, и у батюшки прощения и благословения.
- От твоих слов не легче, сын мой: если ты говоришь серьезно, ты погиб.
- Боюсь, что нет, - сказал Робин, - боюсь, что она не захочет стать моей женой. После того как тут чванились и фыркали мои сестрицы, думаю, что мне никогда не удастся склонить ее к этому.
- Сказки рассказываешь! Она еще не вовсе лишилась разума. Мисс Бетти не дура, - проговорила младшая сестра. - Ты думаешь, она лучше других женщин умеет говорить нет?
- Вы правы, мисс Забавница, - отвечал Робин, мисс Бетти не дура, но мисс Бетти может быть связана каким-нибудь обещанием, и что тогда?
- Об этом мы ничего не знаем, - вступила старшая сестра. - Кому же, однако, могла она пообещать? Мисс Бетти никуда не выходит; значит, кому-нибудь из вас.
- Мне нечего ответить на этот вопрос, - сказал Робин, - довольно меня уже допрашивали, теперь очередь моего брата. Если ты говоришь, что кому-нибудь из нас, порасспроси его.
Слова эти задели за живое старшего брата, заключившего, что Робин что-то подметил. Однако он не подал виду и спокойно проговорил:
- Сделай милость, не прогуливайся на мой счет. Уверяю тебя, таким товаром я не торгую. Мне не о чем говорить ни с какими мисс Бетти в нашем приходе. - И с этими словами встал и поспешно скрылся.
- Вот уж могу поручиться за своего брата: он лучше знает свет, заметила старшая сестра.
Так кончился этот разговор, сильно встревоживший старшего брата. Он пришел к заключению, что Робину все известно, и начал гадать, причастна я к этому или нет; но при всей его ловкости ему не удавалось пробраться ко мне. В конце концов ему стало невтерпеж, и он решил меня увидеть, к каким бы последствиям это ни привело. Для осуществления своего намерения он однажды после обеда подкараулил старшую сестру, когда она поднималась наверх, и побежал за ней.
- Послушай, сестра, - крикнул он, - где та больная? Нельзя ли ее увидеть?
- Думаю, что можно; но подожди, я сначала войду на минутку и тогда скажу тебе, - отвечала сестра.
Подбежав к двери, моей комнаты, она предупредила меня и тотчас же крикнула:
- Брат, можешь войти, если тебе угодно.
- Хорошо, - сказал он, входя ко мне, и продолжал тем же деланным тоном: - Где же наша болящая, которая убирает от любви? Как вы себя чувствуете, мисс Бетти?
Я хотела было подняться с кресла, но настолько ослабела во время болезни, что не смогла; увидев мои бесплодные попытки, сестра сказала:
- Сидите, сидите, брату не нужно церемоний, особенно теперь, когда вы так слабы.
- Да, да, мисс Бетти, сидите, пожалуйста, спокойно, - проговорил он и уселся в кресло прямо против меня, притворяясь очень веселым.
В разговоре с нами он перескакивал с одного предмета на другой, развлекая сестру, и время от времени заводил старую песенку.
- Бедняжка Бетти, - говорил он, - тяжело быть влюбленной, смотрите, как извела вас любовь.
Понемногу разговорилась и я.
- Рада видеть вас таким веселым, сударь. Но, мне кажется, доктор мог бы найти себе лучшее занятие, чем потешаться над своими пациентами. Если бы моя болезнь была в этом, я не позволила бы ему лечить себя. Знаете поговорку?
- Какую поговорку? Ах, да:
Коль любовь причина,
Доктор - дурачина.
Я угадал, не правда ли?
Я улыбнулась и промолчала.
- Конечно, - продолжал он, - следствие ясно показывает, что причиной была любовь; ведь доктор, видимо, принес вам мало пользы, все находят, что вы поправляетесь очень медленно. Боюсь, тут что-то кроется мисс Бетти. Боюсь, что болезнь ваша неизлечима.
- Право, сударь, болезнь моя не та, что вы предполагаете, - проговорила я с улыбкой.
Долго болтали мы о таких пустяках. Вдруг он попросил меня спеть что-нибудь; я только улыбнулась в ответ и сказала, что дни песен для меня миновали. Тогда он предложил сам сыграть на флейте; в ответ на эта сестра выразила опасение, как бы у меня не разболелась голова. Я поклонилась и сказала:
- Не беспокойтесь, пожалуйста, сударыня, я очень люблю игру на флейте.
- Ну так сыграй, брат, - сказала тогда сестра.
Он тотчас же вынул из кармана ключ и обратился сестре: