Примерно два часа спустя нарядные девушки вернулись в настроении даже более оживленном, чем уходили. Все так же не отличая Кэсси от стенки, они разошлись по своим рабочим кабинетам.
Кэсси все еще сидела в том же самом кресле, когда уже после обеда в холле появился сам Реджинальд Бентли, провожавший до дверей какого-то важного покупателя.
В страхе, что он сейчас снова исчезнет в своем неприступном офисе, Кэсси вскочила и подбежала к нему.
- Мистер Бентли, можно вас на минуточку?
- Опять вы, - неодобрительно взглянув на простенькую кофточку Кэсси, сказал он. - Я уже говорил вам, что вы чудовищно несведущи в нашем деле.
- Однако вы думали иначе, когда я уговаривала мисс Лилиан приобрести столик Людовика XVI, тот, который вы безуспешно пытались ей продать.
Реджинальд Бентли был истинным британцем - с головы до ног, обутых в сияющие, ручной работы ботинки. На нем всегда были идеально отутюженные брюки, безукоризненно сидящий пиджак, А вот его равнодушно-холодной, чисто британской неприязни Кэсси еще не испытывала.
Обычно он из кожи вон лез, предлагая мисс Лилиан выпить традиционного английского чаю, перекусить сэндвичами, и все это - на веджвудском фарфоре. Но сегодня он был доброжелателен к Кэсси не более, чем люди бывают доброжелательны к комарам на вечернем пикнике. В очередной раз Кэсси получала подтверждение, как же важны в этой жизни деньги.
- У мисс Лилиан всегда был безукоризненный вкус, - процедил он, жестом отодвигая Кэсси. - Если позволите, я крайне занят...
- - Подождите! - Кэсси схватила его за руку. - Я все могу делать, я согласна работать на упаковке, быть курьером, все убирать, чистить... лицо Кэсси пошло пятнами. - Как вы можете оценивать вообще мои способности, если не даете даже проявить их?
Он смотрел на ее руку, державшую его рукав, как на какое-то мерзкое насекомое.
- Девушка, - с плохо скрытым раздражением произнес он, - если вы немедленно не покинете помещение, я буду вынужден позвонить в нашу службу безопасности.
- Вы не посмеете. Все из-за того, что я прошу вас о работе?
Он выдернул рукав из ее пальцев, сложил на груди руки и, наклонившись к ней своим длинным острым носом, отчеканил:
- Не советую вам рисковать.
Внезапно лицо Кэсси лишилось всех живых красок. Подавив комок, застрявший в горле, она пошла по мягкому персидскому ковру к двери с достоинством, удивительным для тех, чья жизнь вот-вот полетит в тартарары.
И все же она была опустошена и подавлена.
Бесцельно побрела она по улице. Но не прошла и двух кварталов, как на город налетела грозовая туча, спутница полуденного зноя, хлынул ливень, и сразу черно-глянцевыми стали мостовые и тротуары. Спасаясь от тяжелых бьющих струй, Кэсси юркнула в ближайший подъезд. Это оказался Музей современного искусства.
До нитки, правда, она уже успела промокнуть.
Нервное напряжение, отчаяние и самый элементарный голод вызвали снова приступ невыносимой дурноты. Кэсси ринулась в туалетную комнату, ввалилась в кабинку, и тут ее начало выворачивать. Рвота была долгой, мучительной, до боли в гортани. Она изо всех сил держалась за бачок, будто цепляясь за жизнь, готовую, казалось, выплеснуться из нее раз и навсегда. "Гнездышко" для работы, о котором она столько мечтала, помогая Лилиан Гэллахер, оказалось пустышкой;
Рорк не ответил ни на одно ее письмо, даже на то, которое она отправила из Нью-Йорка. Нездорова, беременна, без работы, в ужасе и отчаянии, в чужом городе. Даже у Золушки была крестная мать - фея.
- А у меня что же есть?.. - простонала Кэсси. И вдруг сквозь болезненный, кружащийся туман она услышала стук в дверь.
- Вам плохо? - спросил женский голос.
- Все в порядке, - соврала Кэсси, а в это время желудок ее опять сжали мучительные спазмы. Однако это были уже только позывы к рвоте.
Из нее выплеснулось все до капли.
Слова Кэсси явно не удовлетворили женщину.
- Вам нужна помощь?
Кэсси не отвечала. Она просто привалилась спиной к дверце и закрыла глаза, изнемогая от головокружения.
- Если вы не выйдете и я не смогу убедиться, что с вами все в порядке, мне придется вызвать сюда врача.
Понимая, что так просто эта назойливая дамочка не отвяжется, Кэсси тихо выругалась, с трудом поднялась на ноги и дрожащими руками стала отпирать замок. С третьей попытки ей удалось открыть задвижку. Наконец, она вывалилась из кабинки.
Немигающими глазами - ярко-голубыми, скрытыми за крупными очками в черной оправе смотрела на нее эта женщина.
- Ну то, что вам плохо, это ясно, - сказала она, - кто-нибудь может забрать вас домой?
Кому позвонить? - настаивала она, явно обеспокоенная бледностью девушки.
- Некому.
На ватных ногах Кэсси добралась до умывальника, ополоснула лицо, промыла рот, немного стесняясь пристального взгляда незнакомки.
- Но ведь семья у вас есть?
- Нет, - выговорила Кэсси. От холодной воды ей стало немного легче; что уж так жалеть себя, подумала она, никто не принуждал ее сохранять эту беременность, нечего ныть, только хуже будет. - У меня никого нет.
- Я думаю, теперь - есть, - сказала женщина, протягивая ей полотенце.
- Нет, правда, я сама справлюсь.
- Не выдумывайте. Мы все иногда нуждаемся в помощи. Впрочем, я понимаю, что вы не хотите никуда идти с незнакомыми людьми. Что же... - она протянула руку, - в таком случае, меня зовут Нина. Нина Грейс.
Кэсси сразу вспомнила это имя. Нина Грейс - знаменитая супермодель шестидесятых!
Длинные светлые волосы, неяркая помада на губах, ноги, "растущие от шеи" - такова была Изумительная Грация - Грейс, как называли ее американцы, для которых эта девушка стала своеобразным ответом Европе, точнее Джин Шримптон.
Кэсси слышала, что в свое время она вышла замуж за греческого судовладельца-миллионера и раньше времени оставила ради него бизнес. Но не прошло и полутора лет, как она оказалась вдовой. Вернувшись тогда в Соединенные Штаты, она на "корабельное" наследство основала собственное дело в мире моды, открыла фотоагентство.
И сейчас, хотя ей, наверное, было уже далеко за сорок, выглядела она потрясающе. Длинные волосы низким узлом стянуты на затылке, открывая безукоризненные черты лица. Одетая, несмотря на жуткий влажно-густой зной, в черное трикотажное платье, она выглядела элегантно и строго. Идеальной формы ноги были обтянуты черными шелковистыми чулками. Завершала костюм пара изящных черных лодочек.
Чувствуя себя ужасной провинциальной замарашкой, Кэсси, вытерев кое-как ладони об юбку, протянула руку для пожатия.
- Кэсси Макбрайд, - представилась она;
- Ну, вот и хорошо, - кивнула Нина Грейс, - раз мы с тобой, Кэсси, теперь знакомы, значит, ты можешь пойти со мной.
И невзирая на протесты девушки, она потянула ее прочь из туалета, повела через холл.
Кэсси продолжала слабо отбиваться, возражая, что обойдется своими силами, но голод, усиленный рвотными спазмами, страхом и отчаянием сделал свое дело. Перед глазами у нее замелькали белые пятна, в ушах зашумело и, мягко опустившись на пол, Кэсси провалилась в глухую тьму.
***
- Зря вы это, ничего мне не нужно, - говорила Кэсси, сидя уже в такси рядом с Ниной, - я прекрасно себя чувствую.
- Ну, конечно. Именно поэтому ты и свалилась в обморок.
- Да только на несколько секунд. Вы же сами сказали.
- На секунду или на час - потеря сознания дело нешуточное, - Нина мельком взглянула на Кэсси, - особенно в твоем положении.
- Разве заметно? - ужаснулась Кэсси, для которой важно было прежде всего найти работу, а уж потом информировать всех о своей беременности.
- Нет, незаметно. Догадалась по опыту.
- Я бы не хотела говорить об этом.
- Хорошо, - не стала возражать Нина, откинулась на потертую спинку сиденья и положила ногу на ногу.
Кэсси была признательна ей, что она не лезет с разговорами. К тому же, хоть Кэсси себя и не чувствовала на грани обморока, но светлые бляшки перед глазами все время мельтешили.