Одеваясь для этого мероприятия, Джейд вдруг осознала, что это ее первый выход с тех пор как... От этой мысли она содрогнулась, мгновенно захотелось забраться в кровать и укрыться с головой, ничего не видеть, не слышать. Но вспомнив, что открывающаяся выставка - мероприятие благотворительное, сборы от него пойдут на создание хосписа для людей, больных СПИДом, Джейд пересилила себя, собралась и вышла из дома.
Серия фоторабот Тони Ди Анджело называлась очень просто - "Женщины Запада". Рискуя получить упреки, Тони отверг традиционные фотопортреты в светском стиле, те самые, на которых когда-то создал себе и славу, и успех, и богатство. В этот раз его героини были запечатлены на черно-белой пленке, фон - только белый; в лицах ни напыщенности, ни официальности. Все несущественное куда-то исчезло.
Джейд задержалась около портрета суровой решительной женщины с золотых приисков Колорадо.
- Во сколько же оценивается сегодня одухотворенность и мысль в творчестве? - услышала она над ухом мужской голос. Обернулась - и увидела Рорка.
- Я просто думала, что вот никогда не встречала эту женщину, а лицо ее кажется мне знакомым. Будто я в зеркало смотрю. Так странно.
На Джейд сильнейшее впечатление произвели эти портреты; в этих незнакомках она узнавала себя. Она видела их лица, а чувствовала характеры, угадывала мысли, надежды.
Неожиданно слеза пробежала по ее щеке.
Джейд тряхнула головой.
- Извини меня.
Рорк осторожно стер влагу с ее лица.
- Скорбь берет свое долго.
- Я часто говорю себе это. Но иные дни Проходят легче, другие бывают просто мучительны.
- У вас с Сэмом была жизнь, которую стоит вспоминать. И воспоминания эти надо беречь. Он был счастливым человеком, Джейд. И знал это.
- Было время, когда ты говорил иначе.
- Я был не прав. Что ты собираешься делать после выставки?
Джейд поближе подошла к портрету девушки из Вайоминга. "Песня на родео", значилось на табличке. Женское лицо, живое, радостное, вдохновленное музыкой, в то же время светилось надеждой и отчаянием одновременно. Что за жизнь у нее? Джейд сразу вспомнила Белл. Рорку она ничего не ответила, надеясь, что он не будет повторять свой вопрос.
- Целый день я мечтаю съесть пиццу. Но в одиночестве питаться ненавижу, - все-таки продолжал он, обезоруживающе улыбаясь-- Что скажешь?
- От пиццы полнеют, - машинально ответила Джейд; в ней крепко сидели старые привычки фотомодели.
Рорк оглядел ее с ног до головы.
Джейд была одета в легкий струящийся шелковый костюм. Этот романтический и дорогой наряд был полной противоположностью простеньким вытертым джинсам, в которых она ходила в юности - на ранчо.
- Тем лучше. Ты уж больно исхудала.
- Благодарю за комплимент.
- Ну, для меня ты всегда красавица, - легко откликнулся Рорк. - Но если честно, ты здорово похудела после кончины Сэма. Как друга он обязательно попросил бы меня, чтобы я проследил за твоим питанием.
- И поэтому ты ходишь за мной, как добросовестный пастух за стадом?
- Кто, я?!
- Да-да. Всюду, где бы я ни была, появляешься ты.
- Сан-Франциско - маленький городишко.
- Это верно. Однако все равно непонятно, что ты в прошлое воскресенье делал на пляже в Бит Сюр.
- Бег трусцой, видишь ли...
Джейд недоверчиво покосилась на него. В последнее время она стала подозревать, что Рорк намеренно преследует ее. Правда, это было невозможно - когда они случайно встречались, он никогда не был навязчив или бестактен. Манеры его оставались безупречны.
- Я только попрощаюсь с Тони, - решила Джейд, - а потом можем уходить.
***
Подвальчик ресторана на Керни-стрит напоминал таинственный грот. В полутьме дышала жаром огромная печь, нос щекотали дразнящие аппетитные запахи. Пицца, испеченная в огне дубовых поленьев, была самой вкусной из тех, что приходилось пробовать Джейд. Или ей показалось?
- Как ты, вообще? Только серьезно. - Спрашивая это, Рорк смотрел Джейд прямо в глаза.
- Вроде получше, - неуверенно ответила она. - Кое-что, конечно, по-прежнему мучительно. Стоит только подумать, что я пережила... что Сэм... - Слово "смерть" она не в силах была произнести. - Я открываю шкаф - и вижу там его вещи, подхожу к столу - там лежит его авторучка, та самая, которую я подарила ему к годовщине нашей свадьбы. И все.., и рана открывается снова, и болит, и все разрывается внутри. - Глаза ее были полны слез, она промокнула их салфеткой. - Прости, пожалуйста.
- Ну что ты. Я слышал, что о своей потере, о своем горе надо говорить, это помогает залечить раны.
Рорк нагнулся к вей через стол, взял; в свои ее руку.
Очень замкнутая по характеру Джейд даже не подозревала, что будет когда-нибудь говорить о таких сокровенных переживаниях другому человеку. "Даже с мужем я не была откровенной до конца", - мрачно подумала она. Чувство вины в его смерти не оставляло ее теперь.
- Я знаю, это очень тяжело, - мягко сказал Рорк. - И все же, попытайся выговориться.
Джейд понимала, что он действительно готов ее выслушать. Понимала она также, что такой доверительный разговор между ними - безрассудство, но неожиданно для себя сказала:
- Я иногда становлюсь сама не своя. Как он мог умереть, оставить меня одну...
- Думаю, это совершенно естественные чувства.
- Да? Правда? Ты так думаешь?
- Конечно. Тебе незачем винить себя за это.
- А я виню - да еще как. Каждый раз, когда я впадаю в это почти детское негодование, когда начинаю дико жалеть себя, меня как ножом режет мысль, что жалеть-то надо Сэма, плакать надо о, нем. Сэм умер. Сэм. А не я.
- А ты осталась одна, - заметил Рорк.
Джейд помолчала, обдумывая его слова.
- Скорбь ходит мелкими шажками, - продолжала она. - Я не ожидала, что столько боли мне будут причинять его носки, книги, бумаги.
Вчера, в магазине "Сакс" на эскалаторе я увидела мужчину, безумно похожего на Сэма. Сразу мелькнуло: "Смотри-ка, здесь Сэм". И только потом застучало - вздор, глупость, Сэм умер.
Рорк, успокаивая, сжимал ее пальцы.
- Ну что ты, что ты. Это бывает.
- Нет, ты не понимаешь. После этого я подумала, что обязательно дома расскажу Сэму о том, как у меня ум за разум зашел. - В горле у нее стоял болезненный комок. - Конечно, все это произошло за какие-то секунды. Но как же часто теперь случается такое!
- Сколько страданий тебе выпало, - задумчиво произнес Рорк. - Но, думаю, все это - часть длительного процесса. Пока затянутся душевные раны... Мне, конечно, не приходилось переживать и доли этого, Кэсси. - Он вдруг назвал ее прежним именем, под которым узнал ее - и полюбил. - Но должен признаться, что и развод доставляет боль, после него остаются и обиды, и досада.
- Как нехорошо обернулся твой брак, - мягко сказала Джейд. Вообще ей очень хотелось бы знать, насколько правдивы слухи об изменах его жены, но впрямую задать такой вопрос она не решалась.
А Рорк, будто прочитав ее мысли, продолжал:
- Я всегда подозревал, что супруга моя увлекается другими мужчинами. Этой женщине требовалось столько внимания, сколько я, уж конечно, не мог ей предложить. Однако был один человек, с которым я не мог даже соперничать это было ясно с самого начала. Когда же я узнал о взятках, о махинациях в корпорации Хэмилтона, равновесия, пусть только видимого, как ни бывало. Я даже не очень удивился, когда Филиппа сделала свой выбор, приняв сторону отца.
- Как, должно быть, это больно.
- Да. Это задело меня, - признался Рорк. - Задело мое честолюбие, мою мужскую гордость, если хочешь. Ты ведь знаешь, как я не люблю проигрывать. Все, однако, к лучшему. Теперь я чувствую невероятное облегчение, что это все позади.
Не зная, что сказать, Джейд молчала.
- Ладно, хватит обо мне, - сказал Рорк, отпустив ее руку, откинулся на сиденье. - Мы предполагали устроить сегодня сеанс психотерапии для тебя, а не для меня.
- Признаюсь, на душе стало легче, - ответила Джейд. - Может, мы теперь поговорим на какую-нибудь отвлеченную тему?
И разговор легко потянулся дальше. Они говорили о занятиях спортом, о погоде, о кухне этого ресторана. Темы менялись, а спокойная атмосфера сохранялась. Не избежали они и обсуждения работ в Доме аукционов, где предстояло перекладывать паркет.