«Прекрати. Этому не суждено случиться, так что выкинь эти мысли из головы».
Даже если он готов перевести их отношения в другое русло, Куин скоро должна уехать.
От этой мысли ему стало плохо. Невероятная тяжесть сдавила грудь. Через месяц он больше не увидит ее милых глаз. Ее восхитительных губ. Ее очаровательного, беззащитного лица. Он никогда больше не сможет с ней спорить, не сможет увидеть, как она вздернет подбородок, как вспыхнут гневом ее глаза. Эта мысль заставила его улыбнуться. Куин в гневе – это еще то зрелище!
– Я тоже однажды влюбилась в учителя, – сказала она. – Уверена, он знал об этом, но виду не подавал. В сущности, он просто не обращал на меня внимания. Когда я была подростком, меня никто не замечал.
Питеру не понравился ее самоуничижительный тон.
– У нас у всех в этом возрасте низкая самооценка.
– Но я и вправду была гадким утенком.
– Ничего подобного! – возмутилась Фиона. – Ты были очаровательной девушкой.
Питер улыбнулся, глядя на то, как тетушка яростно защищает племянницу.
– Тетя Фиона, я была тощей, неприметной занудой. Боже, я едва могла связать пару слов, когда поблизости оказывался привлекательный мужчина.
Питер ясно представил Куин. Застенчивая. Тихая. Скромная. В школе он бы на такую и не взглянул. А теперь она превратилась в по-настоящему дорогую ему женщину. Он все еще никак не мог поверить, что Куин когда-то влюбилась в Роберта Блэнкеншипа.
– Давайте не будем больше говорить обо мне. Расскажи об этой своей ученице.
И Питер начал рассказывать о жизни Трейси. Какой та была ранимой. Как осторожно надо было с ней себя вести.
– Кроме того, я не хочу, чтобы у нее развилось чувство отрицания всех и вся. Я должен подумать, как дать ей понять, что у нее нет никаких шансов без того, чтобы разрушить ее самоуважение.
– Ты справишься, Питер, – заверила его Фиона. Он улыбнулся. Милая Фиона. Она думала, что он само совершенство. Однако ее племянница была другого мнения. Он взглянул на Куин.
Питер ожидал увидеть в ее глазах сомнение. Чего он не ожидал увидеть, так это восхищения. И все же он мог поклясться, что именно оно светилось в глубине ее задумчивых глаз. И хотя он без конца повторял себе, что Куин восхищалась вовсе не им, и вообще ее мнение не имеет никакого значения, и из его чувств к ней ничего не выйдет, в его сердце все же зажглась искорка надежды.
Глава 8
После того как Питер ушел, Куин сто раз задавала себе вопрос, почему этот добрый и понимающий человек – если речь шла о чувствах маленькой девочки – мог быть таким бестолковым, если дело касалось ее чувств. Рассказывая о Трейси, он проявил такую чуткость, и это поразило Куин. Внезапно она увидела Питера совершенно в другом свете.
Возможно, тетя была права. Питер был именно таким, каким Фиона его представляла. Но почему же он не понимает ее, почему он иногда так неприветлив с ней?
Питер был чертовски противоречив. Некоторые его поступки вообще были бессмысленны. Вот, например, он – образованный, интеллигентный человек, которому почти сорок лет, а ведет себя так, будто только начинает делать карьеру. И хотя Куин знала, что учителя не зарабатывают миллионы, но разве Питер не должен был бы уже остепениться? Почему он снимает комнату? Почему ему нет дела до того, как он выглядит? И почему он не хочет говорить о себе и своей семье?
Ей хотелось спросить тетю, знает ли она что-нибудь о прошлом Питера. Но она не решалась – что тогда подумает Фиона…
Куин продолжала думать о нем весь вечер и даже когда легла спать. На следующее утро он все еще не выходил у нее из головы. Интересно, зайдет ли он к ним вечером после школы?
Питер не зашел. На самом деле Куин вообще не слышала, чтобы он возвращался домой. Может, у него свидание? Она попыталась представить женщину, которой Питер захотел бы назначить свидание. От этих мыслей ей стало не по себе.
Куин заметила, что ему нравятся блондинки.
«Морин – блондинка».
Да, ему должны нравиться женщины вроде Морин.
«Если так оно и есть, то ты ему точно не нравишься.
Но тогда почему он ее поцеловал? Сердце Куин забилось быстрее при воспоминании о тех сумасшедших поцелуях. Мысли продолжали крутиться в ее голове, то и дело возвращаясь на исходную позицию. Тетя в конце концов заметила, что племянница чем-то озадачена.
– Что-то случилось, Куин?
– А? Да нет, все в порядке. – Она пристально смотрел» на экран телевизора.
Фиона продолжала вязать легкий голубой свитер для Джен. Было слышно, как тихонько позвякивают спицы.
– Уверена? Ты как будто где-то далеко.
– Ты же меня знаешь, тетя Фиона. Я всегда витаю в облаках, – успокоила тетушку Куин.
Старушка улыбнулась, но огонек догадки по-прежнему светился в ее взгляде.
На следующий день Куин решила найти предлог, чтобы остаться на кухне до появления Питера. Обычно он возвращался около пяти часов.
– Что-то мне захотелось чаю, – сказала она тете. – А тебе?
Они выпили чаю. Пробило пять часов, но Питер так и не появился. Куин то и дело смотрела то на настенные часы, то на часы на своей руке. Тетины глаза, казалось, видели ее насквозь.
В половине шестого Куин начала готовить ужин. Сегодня еда была простой – оставшийся после обеда суп и подогретые в микроволновке бутерброды с сыром.
Где-то без пятнадцати шесть тетя, которая все это время молча сидела за столом и наблюдала за племянницей, направилась в ванную. Не прошло и пяти секунд, как Куин услышала звук шагов – Питер поднимался по ступенькам.
Ома затаила дыхание. Постучится ли он? Она повернулась к окну. Если не постучится, то по крайней мере она помашет ему рукой. Куин знала, что, проходя мимо, он всегда смотрит на их окна.
Кимбл постучался.
Сердце ее затрепетало, когда она открыла дверь и их глаза встретились. Куин заметила, что Питер быстро, оглядел кухню.
– А где Фиона? Спит?
– Нет. Она вернется через минуту.
Он кивнул, снял куртку и небрежно бросил ее на спинку стула. Сегодня на нем были джинсы, кожаные ботинки и глухой черный свитер. Его лицо было румяным от холода, а волосы растрепанны от ветра. Куин не могла не восхититься тем, как плотно свитер облегал его грудь и сильные плечи. Он был привлекательным мужчиной.
– Я рад, что застал вас одну, – сказал он. – Я тут думал… Сердце Куин снова забилось сильнее. Думал о чем?
– Вы же еще будете здесь на тетин день рождения? Вопрос застал Куин врасплох. Она ожидала совсем не этого.
– Да. Я возвращаюсь в Стокгольм третьего января. – Тридцатого декабря Фионе должно было исполниться семьдесят шесть лет. – А почему вы спрашиваете?
– Вы не собираетесь его праздновать?
– Я пока еще об этом не думала, – призналась Куин. Недавно все ее мысли были заняты Морин и Робертом.
– Ей же к тому времени уже снимут гипс?
– Должны. Иначе я не смогу уехать.
– Я подумал, что будет здорово, если мы устроим ей вечеринку-сюрприз. Может, даже в каком-нибудь ресторане. Я бы с удовольствием помог все организовать.
Куин улыбнулась:
– Тетя ненавидит вечеринки-сюрпризы. Питер усмехнулся:
– Я знаю. Она мне сто раз об этом говорила.
– Но я всегда считала, что она слишком уж протестует, – добавила Куин.
– Я тоже.
– Давайте и вправду устроим ей вечеринку.
Внезапно Куин загорелась этой идеей. Она старалась не обращать внимания на слабый голосок внутри, говоривший, что организовывать вечеринку – значит проводить больше времени с Питером. Но, может, это и было главной причиной ее энтузиазма?
– Я надеялся это услышать. Нам нужно встрет…
– О, Питер, здравствуй!
Кимбл не договорил, потому что тетя въехала в кухню на своей коляске.
Питер ухмыльнулся:
– Ну и как поживает моя любимая старушка?
– Старушка! Куин, ты слышала? Старушка – вот как! – В глазах Фионы светился озорной огонек.
Питер посидел еще минут десять и, когда Фиона предложила ему поужинать, любезно отказался.