А в Ветхом Завете есть понятие Бога - Святой. Мы обычно слово "святой" понимаем в нравственном смысле и, конечно, это так и есть, но там это более глубокое представление Святой, если анализировать сам термин "кадош", это значит "отделенный", имеющий абсолютно иное, нежели человеческое, и вообще тварное бытие. Строго говоря, о Боге нельзя даже сказать, что Он существует, ибо само понятие существования вторично по отношению к Нему. Он выше бытия, ибо Он создает бытие. Но через знаки и символы, открывая Себя людям. Он дает нам возможность перейти от этого отрицательного богословия к положительному.
Отрицательное есть апофатическое богословие, и оно исходит из того, что адекватно о Боге можно сказать только то, чем Он не является. Так и называется апофатическое богословие, оно может сказать, что не есть Бог, но оно не дерзает сказать, что Он есть. Это превосходит и слово, и мысль, и бытие. Но поскольку Нечто нам открывается в опыте внутреннем, допустимо и катафатическое богословие, то есть положительное богословие, которое допускает символ для того, чтобы мы этот опыт тайны могли передать друг другу, могли иметь общение в этом направлении.
И надо сказать, что это вопрос исключительной важности: не подумайте, что для человека безразлично, что он думает о Творце. Эти основные догматические истины имеют огромное значение: ничто в догматах не дано нам просто ради праздной любознательности, все имеет прямое, как мы потом увидим, отношение к жизни. И, как говорит историк нашего времени Кристофер Даусон, человек, который слышит ежедневно крик и пение муэдзина, возвещающего, что Бог один и, кроме него, нет иного бога, и человек в Индии, который в каждой обезьяне, в каждом облаке и в каждом листе видит присутствие божественных сил, - они, живя в одной стране, имеют очень разный подход к действительности из-за того, что у них различная догматика, хотя Бог один. Но они Его воспринимают каждый по-своему.
Что произошло с христианским Символом Веры? Он родился из крещального символа. Сейчас, вы знаете, мы привыкли крестить маленьких детей. Правильно ли это? Наши братья-баптисты оспаривают эту практику, оспаривают в силу того, что действительно, злоупотреблений здесь было очень много. В древней Церкви преимущественно крестили взрослых, ибо в Евангелии сказано: "Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я заповедал вам", то есть "кто будет веровать и креститься, - читаем мы в другом месте, - спасен будет". Веровать и креститься. Но младенец не может быть носителем веры.
Почему же мы тогда крестим? Потому что Церковь есть особое духовное единство, и верующие родители имеют право принести в лоно Церкви свое дитя, потому что оно пока еще не отделимо от них. Это как бы некое условное крещение: вот, сначала мы крестим, потом дадим ему наследие веры. Почему так произошло, это вопрос исторический, и я бы ушел в сторону, если бы стал на этом останавливаться. Так вот, мы принимаем, Церковь в свои объятия принимает - ведь крестит не священник, крестит Церковь руками священника то есть принимает человека в свой невидимый круг. Сегодня, когда уже многие люди не были крещены в детстве, а приходят креститься во взрослом возрасте, мы этому радуемся, потому что это дает им возможность перед таинством понять смысл крещения и христианского вероучения. Вот для этого-то и существует Символ Веры.
Вначале, в первые дни, люди крестились просто во имя Иисусово. Потом к этому стали прибавлять еще некоторые слова. В IV веке сложилось несколько Символов такого рода, среди них и так называемый Апостольский символ. Апостольский символ, по существу, очень близок к нашему.
Наш Символ Веры был один из принятых в Церкви символов. Он сложился в сирийском регионе. Когда христианство после веков гонения стало ведущей религией Римской империи, император Константин захотел упорядочить церковную жизнь: календари, епархии и так далее. И был созван всеимперский собор епископов, всеимперский значит вселенский, экуменический. В древности империя Римская называлась Экуменой, вселенной.
И вот в городе Никее, в Малой Азии, собрались, съехались по призыву императора многочисленные епископы, их было 318 человек, и им пришлось решать очень важную проблему, о которой я сейчас скажу только, что она была Христологической, она касалась личности Иисуса Христа. Вокруг этой проблемы разгорелись очень острые дискуссии, страсти, и поэтому император хотел решить все споры для церковного единства. Тогда историк Евсевий, житель Палестины, писатель, предложил текст Символа Веры, который обсуждался и был принят в Никее. Это было в 325 году, а через некоторое время, в 381 году, Символ этот был дополнен на II Вселенском Соборе и, таким образом, стал общепризнанным в христианстве. Он был написан на греческом языке, впоследствии переведен на латинский, церковнославянский и другие языки тогдашнего мира.
Символ Веры мы в Церкви поем. Кто из вас бывает в храме, знает, что во время Литургии поют "Верую во Единого Бога Отца Вседержителя Творца..." Кто в храм не ходит, может найти пластинку Шаляпина, где он поет Символ Веры, соло, - прекрасное исполнение. По-латински "Символ Веры" называется "кредо". Во многих музыкальных произведениях поют Кредо, это и есть Символ Веры. Он делится на три основные части. И первая часть самая маленькая*. Обратите внимание на изображение Никейского собора. Это византийская икона, изображение многообразное и тоже символическое, здесь на престоле предвечный Логос в виде младенца, отрока. Император Константин посредине. Внизу странный человек с надписью "космос" - мир, который ждет во мраке, ждет духовного откровения Церкви.
-----------------------------------------
* Далее свой рассказ отец Александр сопровождает показом слайдов.
Первый член Символа Веры гласит: "Верую во единого Бога Отца Вседержителя, Творца неба и земли". И вот я хочу объяснить вам смысл этих слов Символа Веры: почему Бог называется Вседержителем, что значит Отец, что значит Творец видимого и невидимого.
Несколько лет назад, в лесу в Калининской области, я набрел на маленькую речушку, над ней стояла деревянная часовня, и мне сказали, что это и есть исток Волги. Я задумался над этими струями воды, которые текли неутомимо, и вспомнил об огромной, как море, реке, по которой я плавал до этого на пароходе. Я подумал о том, что на протяжении сотен, тысяч, десятков тысяч лет этот маленький исток непрерывно питает огромную реку. Если бы он остановился и иссяк, то этой реки не было бы. Вот так и творчество Творца мира не есть единоразовый акт, а есть постоянное присутствие Его силы в мире. Поэтому мы и называем Бога Пантократором, Пантократор - Вседержитель, по-гречески. Потому что бытие держится на Нем. В псалме 103-м сказано: "Когда Ты отнимешь Свой дух, то твое превращается в пыль".
Бытие для нас - это то, что мы получаем, а не то, чем мы владеем. И мы можем его лишиться. Только Он один называется в Библии Сущим, то есть тем, кому бытие присуще изначала. И одновременно мы называем Его Отцом - это очень смелое, очень дерзновенное название, потому что Тот, Кто создал гигантское мироздание, законы Которого управляют бесчисленными мирами, казалось бы, бесконечно превосходит маленькое человеческое существо на маленькой планете. И, тем не менее, христианское богословие, возвещает нам, что мы, люди, здесь, как в капле воды солнце отображается, отображаем в своем духе вселенский дух Божественного.
Он наш Отец, и это слово, которое несет в себе теплоту, мысль о внимании, заботе, мысль о любви и добре, это слово закреплено в Евангелии. Бога называли Отцом и в древности, и греки, и в Ветхом Завете, но только Христос особенным образом подчеркивал это. В сущности. Он никогда не употреблял слово Бог или Творец, Он всегда говорил Отец. И даже употреблял такое слово, такой термин, интимный, трогательный, нежный - Авва; "Авва" слово непередаваемое, невыразимое, так ребенок обращался к отцу, доверительное, доверчивое слово.
И, наконец, сказано: "Верую во единого Бога Отца Вседержителя, Творца неба и земли" - и тут же поясняется - "видимого и невидимого", чтобы люди понимали, что небо и земля - это не означает вовсе нашу планету и над ней атмосферу, а это есть два мира в творении, два плана, два измерения, два уровня мироздания - видимое и невидимое. Вы уже знаете, что невидимое - это наш дух, наша мысль, это, в конце концов, и сама природа Творца. Но Он захотел, чтобы мир стал и красочным, и богатым, и видимым, и Он совершил в нас, в людях, это удивительное чудо: мы - воплощенный дух, которому дана радость осуществлять себя в материи.