— Безусловно, — кивнул целитель Сметвик, видя, что мальчик все понял. — Ну что, готовы?
— Готовы, — Гарри твердо посмотрел в глаза целителя.
Амелия Боунс, услышав о пытках в школе, действительно взъярилась, в первую очередь проверив племянницу. Не обнаружив следов Круциатуса, она было вздохнула с облегчением, но потом решила проверить племянницу более тщательно. Видимо, просто на всякий случай. В Мунго девочку осмотрели очень тщательно, проверив, в том числе, и физическое здоровье.
— Что я тебе скажу, Мели, — произнес Гиппократ, листая пергаменты. — Заклятие невнимания, зелье подчинения, два стертых воспоминания, причем невосстановимо стертых.
— То есть Дамблдор? — мадам Боунс отлично знала, кто может необратимо стереть воспоминания.
— Или артефакт, — криво улыбнулся целитель Сметвик. — Над девочкой не надругались, физических повреждений нет, но вот физическому наказанию она подвергалась, причем сравнительно недавно.
— Как физическому наказанию? — пораженно расширила глаза Амелия, от которой малышке Сью не перепадало уже года три.
— Вот так, — вздохнул целитель. — Примерно в период от двух месяцев до недели.
— Да я эту тварь! — вот в этот момент Амелия Боунс и взбеленилась, решив проверить всех девочек курса, факультета и Хогвартса.
Для Альбуса Дамблдора наступали неприятные дни, спусковым крючком которых послужило заявление о Поттере — самозваном герое. К Дамблдору сразу же возникло очень много интересных вопросов, а обследование детей…
Поход в банк был морально тяжелым. Он был тяжел для Гермионы, которой запретили ходить, чтобы разгрузить сердце. Он был тяжел для Гарри, по причине очень грустной девочки, оживавшей, только когда ее обнимал мальчик. Но редкие прохожие на Косой аллее не обращали внимания на детей в сопровождении целителя. Официальная мантия будто делала их всех невидимками, отводя равнодушные взгляды.
Гоблины, волшебников не любившие, хотя бы не злорадствовали, чего целитель Сметвик подсознательно ожидал. Оплатив консультацию и проверку крови, Гиппократ не ждал особенных сюрпризов, но реальность, как всегда, выглядела совсем иначе, чем ожидали отдельные маги.
— Мистер и миссис Брухфельд, нерасторжимый магический брак, сейф номер шестнадцать, состояние полтора миллиона галлеонов.
— Это же не английская фамилия? — удивился Гиппократ, тогда как Гарри обнимал и успокаивал Гермиону.
— Это так называемый «скрытый род», — объяснил гоблин, читая пергамент. — Истинную фамилию имеет право назвать лишь глава рода. На мальчике проклятье, снимать будем?
— Гарри, на тебе обнаружили проклятье, — обратился целитель к мальчику. — Предлагают снять, ты согласен?
— Сколько это будет стоить? — поинтересовался Гарри, вызвав понимающую улыбку гоблина, сразу же озвучившего цену ритуала, на что мальчик согласно кивнул.
— Вы можете взять с собой вашу жену, — уточнил гоблин, увидев панику в глазах девочки.
— Благодарю вас, — поклонился Гарри. — Скажите, а вырастить другое сердце ей могут?
— Могут, — оскалился сотрудник банка, понимая, что имеет в виду ребенок. — Но только на континенте, мы можем вам помочь с клиникой.
— А у меня денег на это хватит? — мальчик явно готовил себя к отрицательному ответу, чтобы не надеяться понапрасну.
— Такие операции обычно в пределах миллиона, — сообщил ему гоблин, точно знавший, что сердце стоит значительно меньше. — Так что хватит, но вы останетесь почти без денег.
— Ничего, и без денег люди живут, — улыбнулся Гарри. Он погладил свою девочку. — Мы сможем тебя вылечить, котенок. Ты будешь ходить.
— Правда? — не вслушивавшаяся ранее в разговор Гермиона с надеждой взглянула на мальчика.
— Дядя гоблин говорит, что правда, — хмыкнул Гарри.
В ритуальном зале Гарри потребовалось раздеться, отчего Гермиона опустила голову, чтобы не смущать его и не смущаться самой. Обнаженного мальчика уложили в какой-то желоб и, полив зельями, начали ритуал, а Гиппократ обдумывал то, что узнал: на мальчика было наложено не определяемое обычными способами светлое проклятье отложенной смерти. Светлых в Британии было достаточно много, но наложить именно такое заклятье мог, по мнению целителя, только один человек. А это значит, что дело совсем не в «избранности». Правда, лезть в это все целителю совсем не хотелось. «Не мое это дело», — решил Гиппократ.
Гермиона просто ждала. Сегодня ей подарили надежду, и она ждала, пока закончится ритуал, который проводили над Гарри, чтобы потом просто обнять его. Девочке очень хотелось обнять ее Гарри, прижаться к нему, почувствовать его руки. Для Гермионы весь мир замкнулся вокруг одного человека, пусть он и был таким же ребенком, как она. Девочка просто очень устала.