— Ну, Афонюшка, пора и нам!
Афоня вскинул голову и в первый раз открыто и смело посмотрел в лицо Ивану. Глаза у Афони были маленькие, выцветшие, в мелких морщинках. И очень добрые. В уголках их светились слезы.
Иван прижал его к себе, и так, обнявшись, они зашагали по шпалам. Они шли туда, где пылали мартеновские печи, и навстречу им уже несся призывный, навеки родной шум завода.