— Убери ключ, потеряешь еще, — сердито сказал он Лиде, которая задумчиво крутила на веревочке большой ключ от сельсовета.
— Пойдем бабушку проведаем, — попросила она у своего дома.
В коридоре было холодно, и Лида побыстрее открыла дверь.
— Бабуля? — позвала она.
С кровати, где лежала бабушка, соскочила крыса и проворно шмыгнула в угол.
Глава пятая
Многие дома в деревне опустели, их хозяева эвакуировались вместе с колхозным имуществом, и сразу после этого начались дожди. Они шли несколько дней подряд с короткими промежутками, дороги развезло, — деревня стояла под осенним небом опустошенная и сырая. Без крайней нужды из домов не выходили. Старухи толковали сны, ждали несчастий.
Бабка Агафья, к которой приходили верующие «положить начало», успокаивающе твердила:
— Не допустит господь погибели. Верьте ему и надейтесь. Не пройти супостату в наши святые места. Да разверзнутся хляби небесные…
И дожди шли.
В один из таких дней Лида и Сашка возвращались из Веренского оврага, куда они ходили прятать оставшиеся в сельсовете портреты и альбомы наглядных пособий. Сначала предполагалось уничтожить все это, но Лида запротестовала, сказав, что необходимо сохранить хоть небольшую частицу прежней жизни. Сашка согласился.
В эти дни он заметно изменился, стал молчалив, перестал строить головокружительные планы и даже начал прислушиваться к советам Лиды. В овраге они промокли и посинели от холода, пока тщательно маскировали свой тайник. Потом еще постояли на дороге, чтобы хорошенько заметить место. Кто знает, когда теперь придется сюда прийти, а зимой все занесет снегом.
Сашка поверх растянутого бумажного свитера носил старый солдатский ватник, а на Лиде был короткий серый жакет и кирзовые сапоги, и Сашка, видя, как она дрожит, потуже затянул у нее на спине большой шерстяной платок. Из-под платка выбилась мокрая прядка волос, темные черточки бровей и густые ресницы так трогательно подчеркивали холодную бледность лица и было все так хорошо знакомо и близко, что Сашка, уже не стесняясь, первым взял ее за руку.
Так они дошли до бревенчатого мостика, через который дорога вела в Журавлево, и в этом месте Сашка неожиданно метнулся в сторону, пробежал несколько шагов по берегу и полез в воду. Когда он вылез обратно, в руках у него была винтовка. Он страстно мечтал получить оружие, и вот сейчас, когда оно было у него в руках, на него вдруг напал страх. Он оглядывался по сторонам, словно ожидая нападения, руки у него тряслись, и он никак не мог открыть затвор, потому что винтовка была автоматическая, которой он раньше не видел. Лида молча наблюдала за ним. Сашка успокоился и догадался оттянуть затвор назад. На землю упал патрон.
— Смотри, бронебойно-зажигательный. Видишь, черный кончик и красная полоска. Такой пулей можно танк подбить.
Сашка тщательно вытер патрон и спрятал его в карман, выбросив стреляные гильзы.
— Вот только дыра зачем внизу не знаю.
— Сюда магазинная коробка вставляется, — сказала Лида. — Я видела такие, когда наши отступали.
Сашка кинулся искать магазинную коробку, но ничего не нашел, только воды в сапоги набрал.
— Ничего бы найти штук сто. Всю деревню вооружить можно.
После этого он сел на бревно и начал детальное изучение.
— Иди поближе, — сказал он Лиде. — Сейчас попробуем ее разобрать.
— Надо ее спрятать, — сказала Лида.
— Еще чего?
— Да, Саша, надо ее спрятать. Вокруг уже немцы, и если у тебя найдут оружие…
— Я оборону буду держать.
— С одним патроном долго не продержишься.
Сашка задумался.
— Когда потребуется, винтовку можно будет взять, — продолжала убеждать Лида. — Партизаны оружие тоже в лесах прячут.
— В самом деле, — загорелся Сашка. — Мы тоже так сделаем. Только надо затвор чем-нибудь обернуть. У тебя тряпки нет?
— У меня есть носовой платок.
— Платок не подойдет, — отверг Сашка и начал раздеваться. Он быстро стащил с себя майку. — У нас в доме холодно, я буду в рубашке спать.
Винтовку спрятали в канаве, недалеко от дороги. Сверху засыпали сухими листьями и пожухлой травой, а на другой стороне дороги Сашка воткнул кол, чтобы иметь надежный ориентир.
Опять стал накрапывать дождь, подул ветер, и ребята ускорили шаг. У Сашки в сапогах хлюпала вода, но он решил не переобуваться. С мокрой портянкой сапог не натянешь.
Вот и колхозная конюшня. Деревянные ворота были раскрыты настежь, и внутри в сумеречной тишине слышался стук копыт по дощатому настилу. Ребята немедленно остановились. Не успели они обменяться и двумя словами, как в темном проеме показалась сутулая фигура Липатыча. На поводу он вел колхозную лошадь Зорьку. Зорьку не взяли в эвакуацию, у нее болела нога — и сейчас было видно, как она припадает.