Через неделю я уже могу начинать писать желтым трактат в шести томах «Как спрятаться в местах, для этого не предназначенных».
Через две я, набравшись смелости, звоню по номеру с ленточки, но, услышав приятно-нежное «Алло?», сбрасываю.
А на следующий день меня всё же ловят.
И меня захватывает обилие желтого, я прячусь в аромате цитрусовых на широкой груди, к которой меня крепко прижимают, и пытаюсь не забыться и вернуться к реальности, пока мне на ухо шепчут сладко-теплые признания и просят не уходить.
И почему-то уже и не так страшно смущенно рассказать, что просто слишком боялась поверить и самой подойти.
И даже прошептать, что желтый — мой любимый цвет.
И делить канареечного цвета плед на двоих, пока пытаешься удобно устроить в руках чашку с чаем, в котором плавают дольки лимона.
И рисовать шафранножелтые цветы гуашью на его ладонях, когда мы всей школой выбираемся на пикник с ночевкой куда-то далеко от дома.
И потащить его за город смотреть на радугу после дождя в золотистых дождевиках, выискивая тот прекрасный цвет, который нас объединил.
Потому что желтый — это не просто один из семи цветов.
Желтый — это состояние души.
========== 4. Зеленый. ==========
Комментарий к 4. Зеленый.
Визуализация: http://vk.com/wall-111407030_90
Я ненавижу зеленый цвет.
Я люблю и ненавижу тебя, Мин Юнги. Ты знаешь это. Знаешь и молчишь. Ты ведь знаешь, что…
Сокращение твоего имени вышито изумрудными нитями у меня под веками.
Твоя фамилия вырезана призрачными травяными шрамами на моих запястьях.
Ты — иголки под кожу и внутривенно, ты — зеленая хвоя на языке и малахитовые стержни болью в висках.
Твое молчание хуже битого стекла во рту и заставляет молча рыдать, недоубивая себя каждый раз.
Твое молчание — зеленолиственное, оно впивается острыми петлями в сердце и дерет его на части, растягивая трепещущие куски в разные стороны, чтобы не сшить заново, не склеить и не собрать, будто огромный паззл.
Твои волосы — мятно-яркие, твои глаза отливают зеленью, хотя они, на самом деле, просто обычные карие.
Ты внутри у меня запрещенным наркотиком, тебя не вырезать, не выломать, не вытравить кислотой и алкоголем. Опухоль неоперабельна, пациент, уймитесь. От этой болезни нет лечения, пациент, успокойтесь.
У нас любовь даже болезненно-зеленая: я люблю, ты это позволяешь.
И молчишь.
Да скажи мне хоть что-нибудь! Или убей, или уйди, или открой наконец бледные губы и выдохни хоть какие-то слова. Ты молчишь, вслед за тобой замолкаю я, и всё, что остается у нас общего — это зеленые нити на безымянных пальцах и мятные пряди в волосах. Мои — тусклые и выцветшие, твои — яркие и холодные.
Ты сам холодный.
И когда я ухожу, ты отпускаешь.
Моя любовь стелется травяным шлейфом по выгоревшей пустыне.
Сокращение твоего имени вышито изумрудными нитями у меня под веками.
Ты — иголки под кожу и внутривенно, ты — зеленая хвоя на языке и малахитовые стержни болью в висках.
…ты останавливаешь меня уже перед дверью, когда я выталкиваю зеленовато-болотного цвета чемодан на лестничную площадку.
Ты обнимаешь меня со спины крепко-крепко, переплетаешь безымянные пальцы с изумрудными нитями и начинаешь говорить.
Через месяц моя любовь цветет и больше не похожа на пустыню.
Через два я начинаю понимать, что зеленый цвет может быть не только режуще-холодным и больным.
Через три ты целуешь меня в закрытые веки и шепчешь, что никогда больше не будешь молчать. Только не со мной.
Через год я уже и не припоминаю, почему ненавидела тебя когда-то, Мин Юнги.
========== 5. Голубой. ==========
Комментарий к 5. Голубой.
Визуализация: http://vk.com/wall-111407030_93
Ты гребанный ледяной принц, Ким Намджун.
И нет, это далеко не комплимент. Мне надо быть либо стандартной для тебя длинноногой цыпочкой с бюстом третьего размера, либо самоубийцей, чтобы сказать тебе такое. Я ни первое, ни второе, поэтому просто бурчу это тихо себе под нос, пока собираю разбросанные по полу конспекты, разбросанные не без твоего участия. И что я услышала в свою сторону? Не «Прости, что толкнул», не «Извини, давай помогу», а «Смотреть надо, куда идешь».
Ты — самоуверенный засранец с латентным алкоголизмом, который не расстается с голубыми кепками.
Ты — тупой придурок, который держится в университете лишь благодаря папочкиным деньгам. Мне стоит упоминать, что именно из-за этой причины к тебе все липнут?
Ты — никому не нужный человек, на самом-то деле. Вот только кто тебе это скажет?
А еще ты — мой сводный брат, сын второго мужа моей матери. И не сказать, что я очень рада жить с тобой под одной крышей.
Ты куришь какую-то дрянь, которую и сигаретами назвать тяжело — в них больше ароматизаторов, чем табака, а на мой день рождения просто приходишь ко мне и молча бросаешь на подушку дорогущий браслет из аквамарина, зная, что я всё равно потом стащу из твоего кармана чек и верну украшение в магазин.
Ты носишь только голубые носки, а мне под давлением матери, которая настаивает на том, что я должна подружиться с сыном богатого мужа, приходится связать тебе к Рождеству в подарок перчатки и шарф цвета ясного летнего неба. Ты принимаешь подарок с благодарностью, и на следующий день на перерыве уверенно хвастаешься своим друзьям «подарком от младшей сестренки». И только когда они недоуменно спрашивают о ее личности, ты понимаешь, что что-то пошло не так. И когда я не даю тебе войти в свою комнату и избегаю несколько недель подряд, ты только в этом убеждаешься.
Серьезно, Намджун?
У тебя ушло три года на то, чтобы понять, что у тебя есть сестра, которой нужны не дорогущие подарки, а простое человеческое тепло?
Но хоть дошло, спасибо, я рада, что у тебя есть мозги.
Голубой шелковый шарф обмотан вокруг дверной ручки в мою комнату.
Хрупко-нежные васильки лежат на подоконнике, и я впервые сожалею, что я живу на первом этаже.
Сережки-капельки из бирюзы я нахожу в сумке совершенно случайно.
«Ты ему нравишься», — говорит мама и улыбается. «Как девушка нравишься».
Серьезно, Намджун?
Ты делаешь татуировку-дракона из одного из мультфильмов Хаяо Миядзаки, и голубой змей удивительно органично смотрится на твоей руке.
Ты изредка закрываешь серую радужку голубыми линзами и задорно подмигиваешь мне на лекциях, которые у нас общие, и мне не удается сбежать после одной из них, ведь ты просто хватаешь меня за руку на выходе из аудитории и уговариваешь прогулять следующую пару под удивленные взгляды своих друзей. Мол, вот эта серая мышь — твоя сестра? Не длинноногая цыпочка с бюстом третьего размера?
И мы гуляем. У меня выбора нет — не отпускает, как бы не старалась, а у него просто хорошее настроение.