Подруги сидели на скамейке у паркового пруда.
— Эван напугал меня. — У Рейчел не было секретов от Кэтлин.
— Напугал? — удивилась та. — Ты шутишь? Он совсем не показался мне страшным.
— Он очень… необычный. Я и сама не понимаю толком, что со мной произошло вчера.
Рейчел попыталась рассказать о своих ощущениях, однако ей было трудно подобрать подходящие слова. Вчерашний страх вдруг показался ей глупым и нелепым. Закончив рассказ, Рейчел взглянула на Кэтлин, ожидая, что та посмеется над ней, однако подруга неожиданно разволновалась.
— Мне это не нравится, — произнесла она. — Люди, страдающие депрессией, могут быть опасны. Неизвестно, что у него на уме.
— Ох, а я считала себя параноиком, — рассмеялась Рейчел.
— Я серьезно. Рейчи, я же психолог. И я знаю, на что способны люди в отчаянии.
— Так Эван в отчаянии или же у него все-таки депрессия? — усмехаясь, спросила Рейчел.
— Если он еще раз появится в нашей компании, я поговорю с ним и выясню, на какой он стадии.
— Кэтлин, я пошутила!
— А я нет. Ты же видела, как на него смотрели наши приятельницы. Кто-нибудь из них захочет с ним встречаться.
— И что с того?
Кэтлин от возмущения потеряла дар речи и лишь зафыркала, как кошка.
— Я поняла ход твоих мыслей, — принялась успокаивать ее Рейчел. — Поступай как знаешь. Если ты считаешь Эвана опасным, можешь хоть сейчас начать его лечение. Вопрос в том, захочет ли он этого.
— Ты такая наивная, — вздохнула Кэтлин, глядя в небо.
— Я-то? — изумилась Рейчел. — Это ты мне говоришь? Кэтлин, если бы я была наивной, то работала бы до сих пор официанткой кафе и получала сущие копейки. Я вижу жизнь без прикрас. Я знаю себе цену. И я не наивна!
— Ладно-ладно, — отмахнулась от нее Кэтлин. — Однако вообще-то я имела в виду, что ты слишком уж веришь людям и считаешь, что никто и никогда не причинит тебе вреда. Я боюсь за тебя, Рейчи.
— Ты говоришь, как моя мама.
— Кстати, она отыскала тебя или ты до сих пор прячешься?
— Мне бы совесть не позволила. Я позвонила ей сегодня утром. Она сказала, что уже ничему не удивляется. Мол, я вечно от нее бегаю.
— Так и есть.
— Ты бы тоже полюбила игру в прятки, если бы твоя мать была такой же дотошной.
— Франсуаза — милейшая женщина. Она о тебе заботится. Да, иногда твоя мать перегибает палку. Однако она достает тебя своей опекой не потому, что ей хочется подействовать тебе на нервы. Франсуаза тебя обожает, души в тебе не чает. Ей памятник нужно поставить за такую преданную и всепоглощающую любовь. Вот моя мама вспоминает о моем существовании лишь по праздникам.
— Это потому, что у твоих родителей пятеро детей. Они не считают тебя единственным смыслом своей жизни. А у моей матери комплексы. Она сама это понимает. Мама до сих пор винит себя в том, что при разводе лишилась второй дочери. А сейчас, после смерти моей сестры, переживает еще и из-за того, что так мало с ней общалась.
— И вместо того, чтобы поддержать Франсуазу, ты отключаешь телефон и стараешься не появляться дома. Да ты хоть представляешь, что было с твоей матерью, когда она узнала об аварии? Я бы лишилась чувств от ужаса, если бы оказалась на ее месте. Полгода назад она уже потеряла одну дочь, а тут и вторая едва не ушла в мир иной.
Рейчел пристыженно опустила голову.
— Ты права. Я думала об этом. Ей, безусловно, тяжело. Я ее понимаю. И все же мне так хочется самостоятельности. Мама недавно завела роман, ей бы заняться собственной личной жизнью, а она по-прежнему все свое свободное время посвящает заботам обо мне. Хотя я ее об этом вовсе не просила. Больше того, я умоляла ее об обратном! Чтобы она оставила, наконец, меня в покое. Да, мое поведение достойно порицания. Я ужасная, никудышная дочь. Мне очень стыдно, клянусь! Ты совершенно права: о такой матери можно только мечтать. Однако я считаю, что пора бы ей уже успокоиться. Нужно же и меру знать. Разве не так? Мне двадцать восемь, а она ведет себя так, словно я младенец. Того и гляди сунет мне в рот соску и начнет петь колыбельные на ночь.
— Хм, идеальных матерей, как я погляжу, не существует в природе… — задумчиво протянула Кэтлин. — Но не хотела бы я, чтобы подобные разговоры вели мои дети в будущем.
— Не переходи границы дозволенного, не вмешивайся бесцеремонно в их жизнь, не навязывай им свое общество — и тебя будут носить на руках. Собственно, в общении родителей и детей действуют такие же правила, как и в дружбе, к примеру.