О-ох! Опять рытвина... К исходу первого дня этой лихорадочной скачки у Леа все бока были в синяках, пронзительно саднили содранные веревками руки. Капитан хмурился, поглядывая на нее, но продолжал гнать отряд с прежней скоростью.
К счастью, благодаря его усердию, путешествие оказалось недолгим. Жуткая тряска вызывала у Леа приступы тошноты, беспорядочное мелькание над бортами повозки хилых деревьев с листвой, напоминавшей высохшую лягушачью кожу, заставляло жмуриться. При виде широких полей ей казалось, что земля уходит у нее из-под ног, и она проваливается в бездонную яму. Низенькие, скрюченные и вонючие жители деревень внушали ей чувство омерзения. Впрочем, эти ее ощущения вполне разделяли стражники, так что ей было не слишком одиноко. Да и в воздухе с каждым днем все отчетливее слышалось...нет, не запах... какая-то неописуемая словами смесь ненависти, страха и боли... Видимо, это и было дыхание Неправильного Мира.
На третий день деревни пропали. Унылые зелено-коричневые холмы становились все ниже и ниже, сочную яркую траву постепенно сменили ржавые камыши, откуда-то прилетели полчища комаров. Даже солнце не могло их прогнать, потому что над отрядом по неведомой причине постоянно висели облачка. Стражники, целиком занятые войной с крылатыми кровопийцами, ничего не замечали, ни на что не обращали внимания, тогда как у Леа слезы выступали от нараставшего в груди ощущения тревоги и ужаса. Капитан, оказавшийся более чутким, чем стражники, на мгновение взглянув на нее, приказал развязать ей руки.
Самого перехода Леа не заметила. Не вспыхнуло рядом жаркое пламя, не полетели с истошными воплями стаи кошмарных чудовищ, не разверзлась земля. Ничего не произошло, разве что пропали наконец надоедливые облака. А так... По-прежнему неровная грязная дорога петляла между жирно поблескивающими бронзово-зелеными лужами, утыканными по краям мясистыми глянцевитыми стеблями осоки. По-прежнему надоедливо звенели мириады комаров, стражники с руганью хлестали себя по щекам. Но вот почему-то ни один комар не попытался напасть на Леа. Измученные лошади устало переступали по чавкающей грязи, уже никак не реагируя на удары плетей.
К Леа вдруг пришел покой. Разом схлынули все тревоги и заботы, испарился страх, исчезло напряжение. Словно лопнул застарелый гнойник, сверлящая боль пропала, сменяясь облегчением, почти радостью. Зато стражники начали нервничать. Им не по душе пришелся воздух Неправильного Мира -- втягивая его расширенными ноздрями, они вздрагивали и лязгали зубами. Ехавший справа от повозки стражник крепче сжимал арбалет и поминутно оглядывался, точно ожидал внезапного нападения. Ехавший слева передвинул на поясе ножны меча, чтобы удобнее было его выхватить. Капитан теперь держался вплотную к повозке и пристально следил за Леа, хотя и так она не имела ни малейшего шанса удрать.
Леа попыталась было понять, что происходит. Но тут же острый укол в висках заставил ее со стоном опрокинуться на дно повозки.
Придя в себя, она приподнялась, чтобы получше разглядеть, что творится вокруг, и не смогла сдержать вздоха разочарования. Вот он каков, Неправильный Мир! Никаких перемен. Но ведь так не должно быть! Он не может быть таким серым и тусклым!
Ночевать они остановились на небольшой глинистой площадке, усыпанной выцветшим мелким щебнем. Это было самое сухое место в округе, хотя и здесь между камнями виднелась очень черная и очень холодная на вид вода. Однако стоило сделать в сторону буквально два-три шага, как нога тут же с хлюпаньем уходила по колено в вязкую бурую жижу. Мокрые гнилые прутья, которые удалось собрать для костра, упорно отказывались разгораться, и капитан приказал разломать борт повозки, чтобы хоть как-то обогреться. Стражники пугливо жались к убогому костерку, держа оружие наготове. Из темноты долетали непонятные шумы, вздохи, шорохи, но никому не захотелось пойти и посмотреть, кто там бродит...