Звук мощного автомобильного мотора нарушил ночную тишину. Джейк стремительно подошел к окну. Энни последовала за ним.
Едва оказавшись рядом с Джейком, она увидела в окно большой черный автомобиль, принадлежавший Трэвису. Автомобиль как раз лихо сворачивал к месту обычной стоянки, но проскочил чуть дальше, чем было нужно, и остановился, уткнувшись передним бампером в колючие заросли фоукерии.
— Да он пьян, — пробормотал себе под нос Джейк.
Трэвис выбрался из машины, но продолжал цепляться за дверцу.
Энни вдруг словно по сердцу полоснуло.
— Джейк, по-моему, он не пьян, он ранен!
— Так оно и есть, черт возьми! — И, ругаясь на чем свет стоит, ковбой размашистыми шагами вышел из конторы на крыльцо, вниз по ступеням и оказался рядом с Трэвисом, который, с трудом волоча ноги, шел к дому.
Энни включила фонарь на крыльце и сразу же увидела темную струйку крови, стекавшую у Трэвиса из угла рта. Один глаз у старшего ковбоя полностью заплыл. И он держался за бок окровавленной рукой.
Джейк подхватил друга, боясь, чтобы тот не упал.
— Осторожнее. По-моему, они сломали мне ребро.
— Кто? — Джейк помог ему подняться по ступеням, провел в кухню.
— Каттер и пара его пьяных дружков.
Желудок Энни сжался в холодный, тугой комок, и тошнота подступила к горлу, едва она как следует разглядела раны Трэвиса.
— Какой ужас!
Трэвис посмотрел на девушку, на Джейка, ухмыльнулся и сразу же выругался, а потом осторожным движением коснулся своей рассеченной губы.
Джейк усадил ковбоя на стул. И теперь, прислонившись плечом к косяку, смотрел на него сверху вниз.
Энни принялась обмывать порезы и царапины на лице Трэвиса, приговаривая:
— Если что-то сломано, нужно обязательно показаться врачу.
Трэвис пожал плечами, тихо выругался, а затем, улыбнувшись, попросил Энни:
— Будь душкой, а? Вынь мне покурить из кармана.
— Чтобы ты провонял мне тут всю кухню? И думать забудь о табаке. — Она положила ладонь ему на лоб. — А у тебя, случайно, не температура?
— Энни, прекрати прыгать вокруг него и трогать его руками! — сказал Джейк. — Ничего с ним не случится. Не первый раз он в драку ввязался.
— А пошел бы ты к черту, Джейк Стоун! Он ранен.
— Ну же, босс, не мешай Энни. — Трэвис пристально посмотрел на друга.
Джейк скрестил на груди руки и одарил раненого свирепым взглядом:
— Оставь Энни в покое. Объясни, что, черт возьми, произошло? Из-за чего ты повздорил с Каттером в Прескотте?
— Мы с Роузи договорились встретиться в «Рыжем быке», поужинать вместе, потанцевать. Мы с Роузи встречаемся уже пару месяцев. — Трэвис пожал плечами. — Ну и пошел я в сортир. Возвращаюсь, а она уже танцует с Каттером. Я, само собой, в эти их танцы вмешался, Каттер сразу ударил меня, ну я ему и ввалил по первое число. Тут его дружки прибежали… — Он посмотрел на Энни, потом снова на Джейка. — Два месяца встречались мы с Роузи. Черт, я ведь правда было решил, что нашел себе наконец женщину что надо!
— Так, может, так оно и было?
— Последнее, что я увидел в этом кабаке, — это голова Каттера, лежавшая у нее на коленях. — Трэвис схватился рукой за бок и охнул. — Дьявольски, однако, больно.
На лице Джейка появилось жесткое выражение. Он оторвался от косяка, подошел к другу и положил ему руку на плечо:
— Пора бы тебе поумнеть. Ни одна женщина не стоит того, чтобы за нее драться. Я уяснил это много лет назад.
Энни проснулась от настойчивого писка будильника.
Было еще темно. Она откинула одеяло и опустила ноги на плетеный коврик. Всю ночь ее мучили сны. Ей снился Джейк, который без устали повторял: «Ни одна женщина не стоит того, чтобы за нее драться…»
Полчаса спустя запах булочек с корицей смешивался с ароматом свежезаваренного кофе, сарделек и бекона, а Энни стояла у плиты и жарила яичницу для вечно голодных работников — из расчета три яйца на брата.
В кухню зашел Бак.
— С добрым утречком, Энни, — протянул он и цапнул с блюда горячую булочку. — Опять будем пировать, сдобой пузо набивать? — Он принюхался к булочке и блаженно закатил глаза: — Господи Боже мой! Это же просто пища богов!
Энни всучила ему тарелку с целой горой поджаренного хрустящего бекона и шипящих сарделек:
— Поставь, пожалуйста, на стол, Бак. А я принесу остальное.
Она принесла все за два раза и уселась на свое место. Джейк, бросив быстрый оценивающий взгляд в ее направлении, сразу же превратился в сурового начальника и не обращал на нее никакого внимания во время завтрака. Он был занят: строго отчитывал работников за прошлые промахи и отдавал приказания на день. В общем, завтрак получился коротким и прошел без веселых разговоров.
Энни как раз вешала передник на крючок, когда услышала, что кто-то умывается в сенях. Вошел Джейк, на ходу вытирая лицо.
Он посмотрел на нее с непроницаемым видом и налил себе стакан холодного лимонада из кувшина, который теперь всегда стоял в холодильнике.
— Разве можно работать без перерыва столько часов подряд? — неодобрительно заметила Энни. — Почему не позвать кого-нибудь помочь?
— Нельзя. Сейчас время перегонять стада, все и так трудятся в два раза больше обычного.
Вдруг он повернулся и пошел к двери, жестом приказав ей следовать за собой.
Энни зацепилась каблуком за порог. Тут же крепкая рука обхватила ее за талию и не дала упасть.
На нее внезапно нахлынуло желание прижаться к нему, кроме того, она обнаружила, что смешанный запах лошадей и мужского пота, исходивший от него, больше не казался ей неприятным. Жар его сильного тела будил в ней странные чувства. На какое-то мгновение она перестала соображать, где находится и что делает. Теплый ветер, принесший с собой запахи земли, конюшни и молодой травы, прошелестел между столбами крыльца, затеребил подол юбки, ткань блузки.
— Энни. — Он отпустил ее и подошел к перилам. — Видишь? Вот только это и имеет значение — мое Рейнбоу-Вэлли.
Напуганная и смущенная сумятицей чувств, вызванных его близостью, она все-таки подошла, стала с ним рядом и окинула взглядом долину, раскинувшуюся перед ними. Очарованная этим зрелищем, она тихо проговорила:
— Я могу понять почему.
— Никто не отнимет у меня мою землю! — В его голосе звучало эхо старой боли, но слышалась и новая решимость.
— Но почему кто-то должен отнять ее? Ведь земля принадлежит тебе.
— Рассел зарится на мое ранчо много лет.
Облако пыли взвилось над деревьями, загораживающими дорогу, и Джейк сказал:
— Кто-то к нам едет.
Белый с золотом «рейнджровер» появился на гребне холма, затем остановился там, где стоял автомобильчик Энни. Когда из «ровера» вылез Бен Рассел, неприятный холодок пробежал у нее по телу.
Она услышала, как Джейк негромко выругался, когда дородный, роскошно одетый скотовод направился прямо к ним — не спеша, прогулочным шагом и вообще имея вид покупателя, осматривающего будущую покупку.
— Говори, что тебе нужно, и уходи. — Джейк стоял, расставив ноги. Поза его больше напоминала спортивную стойку, и в ней чувствовалась скрытая угроза.
— Ты знаешь, что мне нужно. Мне нужно твое ранчо. — Рассел сдвинул на затылок кремово-серый стетсон. — Поговаривают, что ты совсем на мели. Я согласен купить один только каньон Диких Роз — для начала.
Джейк, гневно сжимая кулаки, встал на верхней ступеньке крыльца.
— Каньон не продается.
— Ну, скоро ты другое запоешь. — И Бен, небрежным жестом показав, что разговор окончен, обратился к Энни: — Каттер видел тебя с Джейком. Сказал, что теперь ты обитаешь здесь. — Наглая улыбка Рассела стала еще шире. — Так что ты, прелестное создание, решила насчет моего предложения?
— Я уже дала вам ответ. — Краем глаза она видела напряженное лицо Джейка. — Теперь я работаю на мистера Стоуна.
Бен приблизился к нижней ступеньке крыльца.
— Но он не может предложить тебе тех условий, которые могу предложить я.
Взгляд Рассела медленно переместился на Джейка. Энни успела увидеть, как в этом взгляде сверкнула ненависть.