Прохладная тень и пятна солнечного света скользили по обнаженной коже Энни. Сильное, мускулистое тело Джейка вздымалось над ней. Она чувствовала себя надежно, как никогда. Удары его сердца были как шум близкого водопада, а тяжелая, горячая, возбужденная до предела плоть обещала скорое утоление снедавшей ее жажды.
Пальцы ее впивались в напряженные мышцы его спины, безмолвно понукая скорее соединиться с ней в одно целое. Его палец скользнул по ее ставшей невероятно чувствительной плоти и проник внутрь. Это новое ощущение заставило ее ахнуть.
Он пробормотал:
— Какая же ты, черт возьми, горячая и какая узкая. — И второй палец скользнул внутрь. Бедра ее беспокойно задвигались, сжимая его руку, стремясь овладеть тем неведомым ей доселе электризующим огнем, который потрескивал теперь так близко, что казалось, вот-вот она дотянется и схватит его.
Поглаживая средоточие ее женской природы, Джейк губами потянул сосок. Пальцы ее впились в его спину, и она совершенно забыла обо всем из-за ослепительной силы наслаждения. Он приподнялся на вытянутых руках, один раз жадно поцеловал ее в губы, а затем сделал сильное движение вперед, с первого раза соединив их в единое целое. Она не была готова к внезапной и пронзительной боли, которой сопровождалось первое вторжение, и вздрогнула.
Джейк замер.
— Что такое? Что с тобой, Энни?
Она на секунду задержала дыхание, давая своему телу возможность приспособиться к новому состоянию.
— Продолжай, Джейк. Закончи то, что начал.
Он посмотрел на Энни глазами, почти черными от страсти, — так сильно расширились зрачки, что видна была только тоненькая полоска зеленой радужки вокруг.
— Господи, ты думаешь, я способен сейчас остановиться? — глухо сказал он и вонзился в нее снова. Она чувствовала жар его дыхания.
— Джейк! — выдохнула Энни, и ее бедра двинулись навстречу ему. Наслаждение, к которому он привел ее, становилось все невероятнее, и наконец она выкрикнула его имя и, расколовшись, как ей показалось, пополам, достигла восхитительного освобождения.
Он вошел в нее еще глубже и замер, произнеся только «Аннелиза» низким, прерывающимся голосом.
Дрожа всем телом, Джейк повалился на нее. Она обнимала его, а обжигающее, с запахом его пота колдовство все еще волновалось и бродило в ее крови.
Энни закрыла глаза, наслаждаясь близостью его тела. Они все еще были одним целым, и ей хотелось только одного — чтобы это никогда не кончалось.
Он шевельнулся, как если бы собирался откатиться в сторону.
— Джейк, нет! Подожди.
Он обхватил ее руками и перекатился на спину, увлекая ее за собой, так что теперь она оказалась наверху. Она легла щекой на его влажную от пота грудь и прошептала:
— Мне понравилось.
— Ах, барышня, барышня, — сказал Стоун, играя с одной из ее кудряшек и накручивая ее на палец. — Может, теперь вы соизволите объяснить мне, по какой причине вы до сего момента оставались девственницей? Не то чтоб я был в претензии, но тебе следовало предупредить меня. Я мог нечаянно сделать тебе больно.
Энни тихонько поглаживала его грудь, восхищаясь мягкостью пушистых волос и твердостью мышц.
— До того, как я встретила тебя, мне попадались только неподходящие мужчины. — Она подняла голову, уперлась подбородком ему в грудь и, широко улыбнувшись, сказала: — Это было лучше, чем любой шоколадный торт! Даже лучше, чем торт, победивший на международном конкурсе.
Джейк коснулся ее щеки. Грудь его распирала новая, всепоглощающая нежность.
Она была девственницей. Когда он осознал это, то почувствовал себя так, будто его ударили под дых. Как он мог быть так слеп? Как мог позволить себе из-за горечи, которую до сих пор испытывал, вспоминая об изменах жены, не заметить, что Энни — невинная девушка?
Теплые пальцы Энни гладили его по подбородку. Он поднял голову и поцеловал ее еще раз. Обхватил ладонью ее затылок — пряди шелковых кудрей цеплялись за его мозолистые пальцы. Ее нежное тело прильнуло к нему. Он чувствовал ее ароматное дыхание на своей влажной коже.
Глава 11
Энни добавила сыр в картофельное пюре и, взбивая смесь, погрузилась в размышления о письме, которое Бак вручил ей два часа назад. Это письмо означало, что ее заветная мечта сбылась. Обрадовалась ли она?
Во время обеда этот вопрос не давал ей покоя. Энни смотрела на работников, на людей, которые стали ей как братья. Подавая на стол и делая вид, что все идет как обычно, она исподтишка бросала изучающие взгляды на Джейка. К нему-то она питала отнюдь не сестринские чувства.
После обеда он помог убирать посуду.
— Что-то ты совсем притихла сегодня. Все еще болят синяки, полученные во время достопамятного падения, или что-то другое тревожит тебя?
Энни покраснела. Ее мысли затуманились от страстного желания снова оказаться с ним. Груди ее налились тяжестью, и она почувствовала стеснение внизу живота.
— Я приму горячую ванну и лягу спать пораньше.
Еще одно долгое мгновение он ласкал ее взглядом, а затем выражение его лица изменилось. Теперь оно было отстраненным, непроницаемым.
— Выспись завтра как следует. Я сам приготовлю завтрак. Ребята переживут мою стряпню.
— Меня беспокоит кое-что другое. — Она опустила пригоршню вилок и ложек в мыльную воду и стала задумчиво разглядывать пузыри. — Сегодня я получила письмо, в котором мне предлагают работу. Я хотела бы обсудить это с тобой.
Джейк замер.
— Хорошую работу предлагают?
— Фантастически хорошую. Предлагают место помощника повара в «Плюмерия-Бей ризорт», на Гавайях. Отель находится в ведении «Ридженси энтерпрайзиз». — Она разволновалась. — Шеф-повар проводил у нас в институте несколько показательных занятий. Он сказал, что хотел бы иметь помощником меня.
— Когда они хотят, чтобы ты приступила к работе?
— В этом-то вся проблема. Человек, который занимал эту должность до сих пор, неожиданно слег с сердечным приступом. «Ридженси энтерпрайзиз» сообщает, что я должна приступить к своим обязанностям через две недели.
— Две недели — очень короткий срок.
— Я понимаю. И, учитывая, что вот-вот должен явиться подрядчик, а затем и постояльцы, мне бы очень не хотелось оставлять тебя без повара.
Энни внимательно вглядывалась в лицо Джейка, надеясь увидеть на нем огорчение или сожаление. Неужели пыл, который он выказал в каньоне Диких Роз, был всего лишь бурей чувственных желаний? И не только этот вопрос тревожил ее. Еще Энни мучили угрызения совести. Ведь она подписала контракт с Джейком, и ей было важно, чтобы он понял ее мотивы.
Она вытерла руки и жестом указала на стул:
— Пожалуйста, сядь. Мне хотелось бы объяснить тебе, почему работа, предложенная «Ридженси энтерпрайзиз», так много для меня значит.
— Я постою.
Энни опустилась на стул. Противоречивые чувства бушевали в ней. С одной стороны, шанс, какой выпадает раз в жизни. Сам шеф-повар попросил взять на это место ее. С другой стороны, она успела полюбить это ранчо, и ей не хотелось расставаться с Джейком.
— Долгие годы я работала, чтобы помогать Габби. Я училась в институте и работала вечером. Все это я делала для того, чтобы достичь определенной цели — надежного положения и материального благополучия.
— Продолжай. — Он оперся бедром о рабочий стол и потянулся за кружкой с кофе.
— Вот ты прожил всю свою жизнь на ранчо. Можешь себе представить такое: ты возвращаешься из школы домой, а дома электричество отключено за неуплату? Можешь представить, что это значит — ложиться спать, едва начнет смеркаться, оттого что нельзя тратить зря свечи, иначе запас их не удастся растянуть до того дня, когда мама получит свой чек и можно будет заплатить по счету?
Он посмотрел ей в глаза.
— Нет, не представляю.
Энни сморгнула, стараясь прогнать слезы, но ничего не могла поделать — слезы полились ручьем.
— Хуже всего было то, что моя мама умерла на моих глазах. Умерла из-за того, что слишком долго тянула и не обращалась в бесплатную больницу.