О. Ну так оно и есть. Наверное. Ведь все это время я и правда весь этот шум слышала в половину меньше. А что было бы со мной, если бы я тогда бы не попросила у Герцога заглушить звуки? Вполне возможно, что сегодня выйдя на улицу, я могла бы и умереть, а не просто помучиться головной болью.
По спине пробежал табун мурашек. Давненько демон не объявлялся. Нужно срочно научиться это контролировать, иначе я снова сяду на наркоту и ещё не смогу потом отделаться от порождения тьмы.
— Я тебя поняла. Эх, мне нужно выпить срочно. — я уже устала, хотя мы только начали.
Но Азирафаэль просиял и выглядел, как начищенный чайник. Вот мало надо ему для счастья. Так и быть, я постараюсь.
***
Мы продвигались в контроле моего дара-проклятия постепенно. Ангел даже для этого открыл магазин, что очень сильно не хотел, потому что по его лицу все и так ясно: «Они могут купить мои книги! Я этого не хочу!». Но я ценю, что он старается ради меня. Приходили покупатели, и я старалась, как и говорил Азирафаэль, переключать внимание, концентрируясь только на одном посетителе. Иногда, это выглядело, по-моему мнению, абсурдно.
Представьте, стою за кассой и пялюсь на какого-нибудь мужика, даже не моргая. Хмурюсь, могу вспотеть, злюсь, если в голову лезет чужая мысль. А несчастный мужик уже бежит на выход, словно, я сейчас из-под прилавка вытащу дробовик и выстрелю ему в голову, лишь потому, что он мне не понравился. Честно сказать, так бы и хотела сделать.
Позже, мы вдвоем с книголюбом выходили в какое-нибудь непопулярное заведение, чтобы я могла уже находится в людных местах. В первые разы больше получаса находясь в таких помещениях, готова была поотрывать всем бошки, чтобы перестали думать.
Когда на меня накатывали целые панические атаки, ангел брал мои пальцы в свою теплую ладонь и нежно сжимал, даря поддержку и некую защиту. Становилось легче.
Мы стояли в музее, перед огромной картиной «Падение Помпеи». Душа снова рвалась к искусству. Картины написанные художниками разных временных эпох или потрясающие скульптуры, выглядящие, как живые, услада для меня. Пускай на полотне развернувшиеся события не оригинальная работа, все же очень искусна.
— Я могу почти так же, хотя, художник постарался на славу сделать такую высококачественную подделку… Аж дух захватывает.
— Согласен с тобой, воистину тонкая работа. — мужчина повернулся в мою сторону, тепло улыбнувшись, продолжая держать за руку.
Думаю, мы были похожи на отца с дочерью. Он, выглядит истинным англичанином, в строгой одежде, слегка старомодной, возраст далеко за сорок, ровно держащий спину. Я, с копной разноцветных волос, сейчас собранных в высокий хвост кислотно-жёлтой резинкой, в яркой майке и джинсах, разрисованных когда-то мной же, с кучей браслетиков на руках. Мы стояли перед картиной, переплетаясь пальцами, словно так и должно быть, это правильно. Мы слишком привыкли держаться за руки за это время, точнее, я уже привыкла к его молчаливой поддержке. Ангел всегда ожидает, что вот ворвётся большая группа, и я с силой сожму пальцы, ожидая наплыва народа в мою голову. Теперь все легче. Мы не завершили тренировки, но теперь я без огромного количества наркоты могу находится среди людей и не орать на них, как ополумевшая сумасшедшая. Я так привыкла к этой теплой руке.
Он все ещё смотрит на меня. Чуть ниже живота пробежался огонек, заставляющий вздрогнуть и покраснеть.
— И херли ты так пристально смотришь? Картина на стене. — тыкаю пальцем в полотно, но ангел взгляда не отводит.
— Почему ты… — мужчина смутился, но продолжил. — Очень яркая?
— В каком смысле? — скрещиваю руки, но не дождавшись ответа делаю протяжное «о-о-о». — Да ты оглянись! — расправляю руки в стороны. — Все такие скучные: серое, чёрное, белое! Весь мир стремится скрыться, не выделяться. И меня такой же делали — ханжой! Когда я попала в Индию, на улице какой-то пацан подарил мне самодельную феньку. Просто так, представляешь. Он не хотел продать ее или что-то в этом роде. Он думал: «Эта иностранка такая серая». И меня передёрнуло, Ази. Понимаешь?! Весь мир пытается закрыться. Я так не хочу. То же и с эмоциями. Мы всегда их скрываем. Бред святой коровы! Зачем?! — я стояла в отдалении от ангела, все ещё расправив руки, а он смотрел на меня взглядом, похожим на восхищение. И это лучше взгляда, который он дарит книгам.
— Я рад, что смог тебе помочь. — мужчина искренне улыбнулся. В этот момент я поняла… Нет, я давно знала, что он ангел. Но именно сейчас я по-настоящему заметила это свечение. Святое, теплое. На фоне горящего города, некогда прекрасного и величественного, это существо словно дарующее божественное благословение и покой.
Делаю один шаг, второй, третий. Останавливаюсь прямо перед Азирафаэлем. Легко встав на носочки, целую в его мягкие, податливые губы. Лишь мгновение, один миг. И он не отстранился, когда я взглянула в омут небесных глаз. Он не отвел взгляд, был слегка удивлен, но теплая улыбка вновь расцвела на его добром лице.
Поцелуй — благодарность за его поддержку, старание и заботу.
Яркая не я. Лишь искра собственных фантазий за всей этой мишурой, что вешаю на себя, скрывается черная душонка. А он нет, он чист и действительно светел. Терпит ведь меня, хотя не глупая, вижу, как раздражаю очень часто. И сейчас эти омуты смотрят в мои зелёные глаза без тени порочности или неприкаянности. Я желаю этого ангела больше всего. Но он не подвластен моим желаниям и мыслям.
Отхожу на несколько шагов назад, закрываю один глаз, а другой щурю, выставляю руки вперёд, изображая рамочку, словя кадр небесного создания, который сейчас перевел взгляд на падение когда-то великого государства.
— Я хочу нарисовать тебя, — шепчу одними губами, но знаю, что он слышал.
Мужчина краснеет и удивлённо смотрит на меня.
— Я… Мне… Это так неожиданно, художники никогда меня не рисовали с натуры. — чешет шею. — Из меня плохая модель…
Подхожу и кладу ладонь на его губы, намекая на молчание. Воровато оглядываюсь, убедиться, что на нас никто не смотрит. Лишь лениво бредущие от полотна к полотну, не задерживающие взгляд ни на чём конкретном, пустые люди. И я так счастлива, что этот ангел помог мне сделать этих людей лишь лёгким шипящим звуком, а не роем пчел, как было раньше.
— Лучше ангела в натурщики найти невозможно. — хитро улыбаюсь, прикусив кончик языка между зубами.
Азирафаэль отводит взгляд. Это будет незабываемо, я знаю, он заинтересован.
***
Небольшая комната, в которой я тщательно отмыла окна от пыли и грязи. Теперь тут достаточно солнечных лучей, чтобы я могла спокойно изобразить то, что хочу, и свет, и тень были бы идеальными. Холст, мольберт, краски, кисти, раствор и прочая утварь уже приобретены, покоятся на столике.
В дверь постучались. Вот ведь джентльмен, это же его магазин, зачем стучаться на своей территории? Открываю дверь, уперев руки в бока. Волосы убрала в высокий хвост, и они мне не смогут помешать, а вот фартук большеват, но тугая подвязка спасает.
— Знаешь, это… Немного неловко, я даже не знаю что нужно делать. — Азирафаэль отвёл взгляд, пытаясь рассмотреть мой стол с инструментами, словно я на операцию его готовлю. Хотя, это почти так и выглядит.
— Расслабь булки, Ази! — подскакиваю к старому магнитофону и включаю музыку фоном, чтобы не мешала, но помогла расслабиться.
Поворачиваюсь вновь к своему гостю, широко улыбаясь. Сжав руки в кулачки, выделываю несколько трясущих движений кистями рук, наслаждаясь звоном браслетиков. Несколько поворотов и взмах бедрами. Все это под музыку ABBA. Хорошая группа, они знают толк в ритме.
Сначала светловолосый мужчина зажимался в углу, ошарашенно наблюдая за моими потугами его рассмешить, но потом не выдержал и улыбнулся.
— Вот это по-нашему! — беру Азирафаэля за руки и вытягиваю к окну, слегка задернув шторы.