- Какие условия я должен буду выполнить? - внезапно раздавшийся голос заставил женщин повернуться к дверям.
В проеме стоял герцог и хмуро разглядывал герцогиню и ее дочь. Альвина подумала, что они с матерью так увлеклись разговором, что не услышали, как Себастин открыл дверь. Вот интересно, сколь долго он там стоит?
- Вам не кажется, ваше сиятельство, - раздраженно произнесла девушка, - подслушивать под дверью не достойно герцога Адъяра?
- Это не вам решать, Альвина, что достойно герцога, а что нет, - отозвался Себастин, проходя в гостиную и останавливаясь напротив кресел, где сидели женщины, - вы и раньше не очень-то были любезны, а в этой глуши вообще потеряли остатки своего воспитания.
- Ну что вы, Себастин, - защебетала герцогиня, ей пришлось высоко поднять голову, чтобы говорить с мужчиной, - вы все не так поняли. Как мы можем ставить вам какие-то условия! Мы можем только просить вас выполнить наши пожелания. И да, вы, конечно же, правы, мы совсем одичали в этой глуши. Но как только попадем в приличное общество, соответствующее нашему происхождению и воспитанию, так сразу же все образуется, наладится. Знаете, есть такая поговорка - с кем поведешься, от того и наберешься. В этом ужасном городе, сами понимаете, нет обходительных, галантных и не побоюсь этого слова, породистых аристократов. Откуда им здесь взяться? И мы, несмотря на врожденное благородство, утонченность, видимо, начали скатываться до их уровня. Но, я еще раз посмею повторить - все быстро вспомнится, исправится, как только мы попадем в подобающее нам общество.
- Вы уверены в этом? - вкрадчиво спросил мужчина.
- Конечно, - твердо ответила герцогиня.
- Ну-ну, - недобро усмехнулся Себастин, - только вот какая незадача, леди Инесса, вы остаетесь здесь и продолжите общаться с грубыми, невоспитанными и незнатными горожанами. Так что, увы, вам еще очень долго придется скрывать свои врожденные воспитанность, доброту, тактичность и изысканность. А ваша дочь поедет со мной и, надеюсь, все же проявит присущие ей доброту, обходительность, уважительность к другим.
Фразы были напитаны иронией, это Альвина уловила. Ну да, она никогда не страдала всепрощением, деликатностью. И что с того? Будь она мягкой, ранимой, сломалась, не выдержала бы всего того, что ей пришлось пережить.
- Нет, Себастин, - победно улыбнулась герцогиня, - вы ошибаетесь, Альвина не поедет с вами никуда, пока вы не добьетесь моего помилования. Она, как примерная, любящая дочь, не бросит на произвол судьбы свою мать. А если вы попробуете увезти ее силой, то мы будем отчаянно сопротивляться. И я обращусь к королю, пусть он защитит нас, слабых женщин, от произвола и насилия.
Герцог презрительно, как казалось Альвине, кривил губы, рассматривая женщин, и не торопился высказаться.
Девушка замерла в ожидании ответа Себастина. Ей пришла в голову мысль, что мать, похоже, вполне справится и без нее, а если Себастин уступит теще, то… будет очень плохо. Альвина, теперь она это поняла со всей ясностью, готова уехать немедленно и забыть этот город, как страшный сон и, что уж таится от себя, она боится - а вдруг Себастин передумает и не возьмет ее с собой. Еще полчаса назад девушка, видя потерянную мать, не представляла, как она ее оставит, а сейчас осознала, что мать с легкостью жертвует благополучием дочери ради себя любимой. Альвина столько лет заботилась о ней, вела их нехитрое хозяйство, наконец, зарабатывала своим трудом, так пусть теперь мамочка отпустит ее. Да, пусть она, как дочь поступает эгоистично, бросает мать, как та выразилась, на произвол судьбы, возможно, потом ее будет мучить чувство вины, но оставаться здесь, когда забрезжила надежда изменить свою жизнь к лучшему, выше ее сил.
- Вы намерены пожаловаться на меня королю? - спросил Себастин.
-Да, если вы вынудите к этому, - уверенно ответила герцогиня.
- Леди Инесса, - обманчиво мягко проговорил мужчина, - неужели же вы забыли, что вам запрещена любая переписка, включая и прошения королю? Ваши письма, как вам известно, просто не дойдут до Его Величества.
- А, как же…так…, - растерялась герцогиня, - нет, вы не правы…этого не может быть…
- Вы что не знали? - удивился герцог. - То есть за столько лет вы ни разу не пытались отправить королю прошение о помиловании?
- Я пыталась, - призналась Альвина, - но мне пришел ответ, что если я еще раз посмею обратиться к королю, то нас закроют в остроге.
- Почему же ты мне ничего не рассказала! - возмутилась герцогиня. - У нас столько друзей, они бы помогли нам, и прошения достигли бы короля!
- Мама! - с обидой в голосе воскликнула Альвина. - Тебе все это время было ни до чего! Что же ты сама за столько лет не обратилась к этим друзьям? Почему я, а не ты писала королю?
- Но ведь это ты взяла все в свои руки, значит, это ты должна была…
- Как ты можешь так говорить!? - Альвина застонала от раздражения и злости на мать.
- Дамы! - вмешался герцог. - Я здесь не для того, чтобы выслушивать ваши выяснения отношений.
- Так не слушайте! - взвилась герцогиня. - То, что я не смогу быстро достучаться до короля не отменяет того, что Альвина не поедет с вами до тех пор, пока вы не привезете мое помилование. Так ведь, доченька?
Альвина опустила взгляд и молчала. Герцог, взглянув на склоненную голову девушки, веско уронил:
- Моя жена едет со мной немедленно.
- Нет, - взвизгнула герцогиня, и обратилась к дочери: - Что же ты молчишь?
- Себастин, - подняла голову Альвина и неуверенно произнесла, - вы должны понять…
- Альвина, - перебил ее герцог, - перед входом в ваш дом стоит моя карета. Я прошу вас пройти в нее. Думаю, вряд ли в этом доме есть что-либо настолько дорогое для вас, чтобы вы захотели взять это с собой. Все, что вам понадобится в пути, мы купим по дороге.
- Не смейте распоряжаться в моем доме и приказывать моей дочери, - несмотря на слова, уже неуверенно сказала герцогиня, - она никуда с вами не поедет.
Себастин протянул руку девушке:
- Альвина?
Девушка беспомощно посмотрела на раскрытую ладонь мужчины, затем перевела уже виноватый взгляд на мать. Герцогиня растерянно смотрела на дочь, хлопала ресницами и кривила губы в преддверии слез.
“О, богиня, - простонала мысленно Альвина, - Нет! Как бы и что бы там ни было, но я не могу вот просто так, сразу, поспешно уехать. Как мать останется здесь одна?”
Девушка вложила свою ладонь в руку Себастина и, опираясь на нее, встала с кресла напротив мужчины.
- Ваше сиятельство, вы требуете от меня невозможного, я не могу…
- Нет, - оборвал Альвину Себастин, - ничего неприемлемого я не требую, и вы вполне можете уехать сейчас же.
- Нет, нет, вы не понимаете, - замотала головой девушка.
Она попыталась вырвать свою кисть из жесткого захвата ладони Себастина, но он не отпустил. Ну, не драться же с ним, право слово?
- Послушайте, Альвина, - мягко обратился мужчина к девушке, - я оставил деньги вашей кухарке, она рассчитается в лавках и еще останется. У вас же есть кому поручить хотя бы ненадолго заботы о герцогине? Я оплачу все хлопоты.
Девушка кивнула:
- Да, у меня есть на примете одна женщина.
- Прекрасно, по пути мы заедем к ней и договоримся, надеюсь, это не займет много времени. Когда приедем в столицу, то все решим окончательно по поводу вашей матери. Но она, без сомнения, останется здесь.
- Доченька, - начала всхлипывать герцогиня, - как ты можешь слушать его и соглашаться с ним. А вы, герцог Адъяр, как смеете обсуждать меня в моем же присутствии.
- Мама…, - потерянно пролепетала девушка.
Себастин отпустил ладонь Альвины, затем обхватил ее за талию и притянул к себе, крепко обняв одной рукой, в другой он держал трость, от неожиданности она охнула.
- Прекратите, что вы делаете? - возмутилась девушка, положив ладони на грудь мужчины и попытавшись оттолкнуть его.
- Я уже говорил, Альвина, - сказал Себастин, опаляя лицо девушки горячим дыханием, от которого у нее забилось сердце и пересохло во рту, - вы поедете со мной в любом случае и вам решать, как это будет. Свободно и комфортно, или насильно и связанной. С вашей матерью все будет в порядке, я позабочусь об этом. Вы даже, возможно, ее навестите спустя время. Вы поедете добровольно со мной в карете?