— Господин следователь, еще одну минуту! — воскликнула Ольга.
Ибрагим Неджмедини, который уже сидел за столом, углубившись в бумаги, поднял голову.
— Мне с вами нужно поговорить наедине, — Ольга покосилась на охранника, крепко державшего ее за руки.
Следователь жестом отослал его, охранник плотно закрыл за собой дверь. Ольга опять опустилась на стул, глаза на короткое время заволокло пеленой, ее мутило, потом все прошло.
— Сколько я уже здесь? — спросила она следователя.
— Почти месяц, — ответил он.
— Я не хочу оставаться здесь еще год, — решительно сказала Ольга. — Я больна, я умру здесь.
— Это все, что вы хотели сообщить мне? — удивился следователь наглости заключенной. — Незачем было беспокоить меня. О своем здоровье вы должны были доложить надзирателю… Хотя он не знает русского. Не беспокойтесь, я передам, чтобы вас перевели в больницу. Если это не уловка, чтобы встретиться с сестрой. — Его рука снова потянулась к кнопке.
— Постойте, господин следователь, — имя и фамилию Ольга не сумела бы выговорить, даже если бы ей сию же секунду угрожала смертная казнь. — Вы действительно хорошо понимаете русскую душу и русский менталитет, и вы не зря прожили два года в Москве. У меня к вам есть деловое предложение.
Следователь еле заметно улыбнулся, снова закурил, молча и выжидательно смотрел на Ольгу, забыв про кнопку на столе.
— У меня лично действительно нет денег… на адвоката, но если я позвоню в Москву, одному человеку… он — весьма влиятельный, состоятельный человек… Он прилетит и сможет помочь нанять самого дорогого адвоката, который только есть в Турции, — говорила Ольга, не зная, как подойти к главным словам.
— Я не знаю, как вы позвоните ему… — безразлично сказал следователь. — Но я рад за вас, если вы наймете самого хорошего адвоката.
— И… и… я думаю… — Ольга вдруг стала решительной. Что она сидит и мямлит, терзаясь интеллигенскими комплексами, когда ей дали понять, что жизнь ее сестры, человека, которого она любит, да и ее собственная в опасности. — И, господин…
— Ибрагим Неджмедини, — подсказал следователь.
— Да, так вот, господин Ибрагим Неджмедини, — отчеканила Ольга, — думаю, деньги лично вам тоже не помешали бы, а если следователь не находит состава преступления, то и на адвоката тратиться не придется, все будет ваше.
— Ну зачем же так, зачем же так… — засуетился следователь, поглядывая на дверь.
— Всего-то и дел — дать мне возможность позвонить в Москву, — все так же решительно и прямо говорила Ольга.
— Вообще-то звонить подследственным куда-либо у нас запрещается, — он стал какой-то тусклый и бледный, — но… но…
— Почему бы один раз не сделать исключение? — напирала Ольга.
— Хорошо, например, завтра, — согласился Ибрагим Неджмедини. — Я вызову вас для допроса.
— Нет, сегодня, сейчас! — упорствовала Ольга. — Ах, как все долго в этом вашем дружественном Стамбуле. Вот ведь стоит телефон, господин Неджмедини. — Ольга могла все, ей море было по колено, лишь бы спасти дорогих ей людей, не то что выговорить какое-то турецкое имя! — Ведь наверняка я могу по вашему телефону связаться с Москвой, и никто, кроме нас двоих, об этом не узнает.
Следователь помолчал.
— Кто этот человек? — спросил он наконец.
— Мой муж, Константин Варламов, — ответила Ольга.
Губы следователя растянулись в непроизвольной улыбке.
— Ладно, — вполголоса сказал он. — Почему-то вы мне нравитесь. Вы очень загадочная русская женщина. Звоните сейчас. Только быстро, сюда может зайти мое начальство, — он пододвинул девушке телефон.
— Как звонить отсюда в Москву? — Ольга разговаривала с Ибрагимом уже на равных, и он не возражал. Он быстро взял телефонный справочник, полистал, нашел нужную страницу:
— Вот, — ткнул он пальцем код и подчеркнул его ногтем с аккуратным маникюром.