Ольга заметила, что в углу стоит большая дорожная сумка, нагруженная пакетами. Костя позаботился об этом, но зачем? Она могла бы переодеться и в отеле или дома. Не хочет она ни в какой отель, она хочет скорее покинуть эту страну. И когда приведут остальных? Риту и Игоря?
— Конечно, господин Варламов, о чем речь, — улыбнулся следователь. — Нам, вероятно, нужно выйти, госпожа стесняется.
Госпожа на самом деле ничего не стеснялась, стеснялась она тогда, когда ее голую обыскивали, ища в теле наркотики, стеснялась, когда мужские руки прощупывали ее сквозь одежду, останавливаясь на груди и щипая за сосок. Теперь она могла раздеться и перед ними обоими, но они деликатно вышли. Ольга подошла к зеркалу и ужаснулась. Спутанные волосы, бледное осунувшееся лицо, синие губы, рваная, грязная блузка и юбка «Фроси», вся в застывших пятнах крови, Она подошла к сумке. Там оказалось и нижнее белье — шикарное, какого она не видела с момента расставания с Костей, и синий, с белым отворотом на борту костюм с юбкой чуть ниже колен, и синие на тоненьких каблучках туфельки, и тончайшие прозрачные колготки. Даже о косметике, которая так шла к Олиным голубым глазам, он позаботился, не забыл. Был в сумке и набор щеток-расчесок.
Ольга поражалась заботливости и предусмотрительности мужа, и это после того, как она по телефону рассказала ему все об Игоре… Как же должен любить ее этот человек, если он так бескорыстен… Ольга привела себя в порядок, оделась, накрасилась, накинула поверх костюма черный плащ и черную шляпку, так идущую к ее светлым волосам. Теперь в зеркале она увидела красивую нарядную женщину, и только легкая бледность, которую не скрасишь румянами, напоминала о месяце заключения. Ольга выглянула из кабинета, мужчины терпеливо дожидались, болтая и покуривая. Увидев, что она готова, зашли в кабинет.
— Вы истинная женщина, госпожа Варламова, — сказал следователь.
— Я согласен, но что это значит в твоем понимании? — спросил Костя.
«Ого, они уже на «ты», — подумала Ольга.
— Настоящая женщина столько времени уделяет своему туалету, что мужчина из-за нее всегда опаздывает, — он нажал кнопку на столе. — И я сегодня опаздываю с допросами, — он что-то сказал вошедшему охраннику и опять обратился к Ольге:
— Но это была шутка насчет настоящей женщины. Вы настоящая женщина, потому что вы красивы. Желаю вам счастья с вашим мужем и больше никогда не ввязывайтесь в сомнительные авантюры, так будет лучше и вам и нам, сбережете и свои и наши нервы, — продолжал он говорить, провожая Ольгу и Константина к двери из кабинета.
— А Рита? А Игорь? — спросила Ольга, останавливаясь.
— Их выпустят чуть позже — не всех же сразу, — сказал следователь, поправляя очки и глядя в пол.
— Я никуда не пойду без них, — твердо сказала Ольга. — Мы же приехали вместе с Игорем, а Риту насильно засунули в публичный дом! Они тоже ни в чем не виноваты! И вы выпустите их всех, сейчас!
— Милая, я тебе потом все объясню. — Константин обнял ее за талию, увлекая к двери. — Рита пока в больнице, а Игорь должен дать еще кое-какие показания на этого… — Константин посмотрел на следователя, ища у него поддержки.
— Дегтярев должен дать показания на Артура Говорова, — сказал следователь.
Ольга, успокоившись, взялась за ручку двери, открыла, стоя на пороге, спросила:
— Но вы точно обещаете, что его отпустят скоро?
— Прощайте. — Следователь наклонился и, взяв ее руку, прикоснулся к ней губами. — Прощайте и извините, надеюсь, мы увидимся в Москве.
Ольге и следователю пришлось посторониться, охранник ввел в кабинет человека. Следователь выпустил Ольгину руку и пошел к столу, на свое место, а Ольга окаменела на пороге, мешая охраннику, который боялся потревожить такую нарядную важную даму, закрыть дверь. Ибрагим что-то говорил ему по-турецки, но тот медлил, а Ольга глаз не могла отвести от этого человека. Это был Игорь. Он стоял, прислонившись к стене, и невозмутимо смотрел на нее, словно и не видел никогда. Его руки сзади были закованы наручниками. Почему? К следователю их водили на допрос, просто заставляя держать руки за спиной. Его губы представляли собой сплошную рану, глаза, заплывшие черно-синими кровоподтеками, смотрели на Ольгу узенькими щелочками. Бежевый джемпер весь был в пятнах крови. Темная, отросшая за месяц борода делала его неузнаваемым, но не для Ольги. «Как же можно не узнать человека, когда любишь его», — подумала Ольга, и у нее болезненно сжалось сердце. Она рванулась к Игорю, но Костя, причиняя боль, рукой, как железными тисками, держал ее за талию и вывел из кабинета. Дверь за ними захлопнулась.