Шанс есть поговорить, я его не упущу больше. Никакого, блять, жениха!
И про беременность…
И вот тут меня, уже поднявшегося на ноги, прошибает так, что снова скольжу по стене вниз, одна простая мысль: если Радужка беременная… То чей это ребенок?
А если мой?
Глава 37
Новый клубешник вообще не отличается от кучи других, в которых любят тусить мои приятели и совсем недавно любил развлекаться я. Ярко, громко, типа, пафосно.
Сейчас вообще ничего не замечаю, ни обстановки, ни музыки, плевать, подо что тут народ долбится. У меня свой ритм в башке. Военный марш, блять.
Прохожу мерез толпу, сверяясь в описанием локации, которую мне выдал Немой.
Они в випе где-то отвисают, мажоры, блин.
Усмехаюсь, поправляя очки, которые спецом напялил, чтоб меньше бликов словить в свои красные, как у вампирюги, глаза.
А почему красные?
А потому что до сих пор не могу прийти в себя от мысли, что у Радужки может быть ребенок от меня. Успокаивался все то время, что дико тянулось от момента разговора с Немым и до сейчас. В своем стиле успокаивался, конечно, но уж как умею. Главное же что? Правильно, результат. Не свихнуться и не накозлить с Радужкой на нервяке.
А потому я принял меры.
Приперся домой с универа, повалялся пару часов на диване, куря нервно одну за одной и ощущая, как нихера не снимается напряг. Не выдержал, вскочил и выгнал из гаража дукатика, о котором эти полгода и не вспоминал.
И он сегодня прям в тему пришелся. Вот только гонять без шлема прикольно лишь в кино, а в реале, да по нашим дорогам… Ну, короче, идиот я, чего уж там.
Мне сегодня разговор серьезный разговаривать… Может, даже прощения просить… Блять… А у меня рожа, словно у обдолбавшегося редкой группой крови вампира.
Очень не вовремя все.
На полпути сворачиваю к туалетам, нашаривая в кармане пузырек с каким-то лекарством, который порекомендовала фармацевт, когда я туда при полном параде зарулил после того, как по городу прогнал на ста пятидесяти. Она клялась, что поможет. Уже полпузырька влил, ругая себя, идиота, но пока что нихера не вижу результата.
Возле туалета вижу парня, со спины напоминающего того придурка, которого сегодня не удалось повалять по асфальту.
Торможу на автомате, чтоб не спугнуть. А то мало ли, увидит, рванет прочь от своего счастья…
Но парнишка заходит в туалет, и я, не умея сдержать радостного, предвкушающего оскала, топаю за ним.
Хорошо ситуация складывается!
Сейчас с ним… поговорю, а потом можно и Радужку одинокую утешить…
И Немому, опять же, не придется ее “жениха” занимать разговором, а то что-то я не особо доверяю его разговорным способностям…
Перед дверью торможу, вспоминая об очках, снимаю, убираю в карман джинсов, и неожиданно слышу голос “жениха” Радужки:
— Да все нормально! Нет, пока в кабинет не попал… Ну а чего ты хочешь, она меня домой только два раза звала и каждый раз брат ее сидел и глазами убивал…
На полной скорости оттормаживаюсь, вслушиваясь в нереально интересный телефонный разговор.
Кабинет… Брат мешает… И всего два раза у Радужки дома был…
Если отвлечься от мысли, что как-то маловато для “жениха”, явно Радужка его на приличном расстоянии держит, что дико радует, буквально до небес возносит, то информация интересная до офигения.
Жених-то у нас — такой себе жених… Сука он, а не жених!
Пока я прихожу в себя от противоречивых эмоций, раздирающих мою, и без того не особо соображающую в данный момент башку, парнишка продолжает разговор:
— Ну а как мне себя вести? Да. Да. Делаю. Да. Она какая-то отмороженная… Вроде реагирует, а… Понимаю, да. Успею я до торгов, блин! Все успею! Не надо…
Он еще что-то говорит, но в этот момент мимо меня к двери ломится ушатанный в ноль пацан, и я торопливо сваливаю, понимая, что больше ничего интересного не услышу.
Да и ладно. Все, что надо, уже понял.
Теперь бы до Радужки донести, что жених ее собирается иметь в особо извращенной форме… И даже не стольтко ее, сколько ее папашу, если я, конечно, все правильно понял. И не огрести по роже. И чтоб поверила.
Главное, чтоб поверила!
Ради этого и огрести можно…
Глава 38
Когда я подхожу к дивану, на котором вольготно разместилась вся веселая компания, за исключением одного парнишки, самого веселого, сейчас отчитывающегося по телефону о своих успехах заказчику, разговоры чуть затихают.
Не вижу Игорехи, вместо него в лаунже сидит Вовчик, брат Альки. Ну, оно и хорошо, а то длинный урод запросто может все поломать. А я и сам с этим справлюсь, мне помощники вообще не в тему.
Радужка пялится на меня злобно и надменно, и я не могу отлипнуть от ее нежного, чистого лица в ореоле разноцветного всполоха волос.
Блять… Красивая до одури! Все внутри сжимается и никак обратно не разожмется, но внешне стараюсь не выдавать эмоций. Нельзя.
Здороваюсь.
Немой, не меняя каменного выражения физиономии, кивает, протягивает руку для приветствия. Вовчик, вальяжно обхватывающий за плечи сразу двух телочек, дает пять.
— Как сам? Давно вышел? — спрашивает он меня. Ну да, это на работе мы все из себя неприступные, а в общей компании — прямо душка. Интересно, чего это с девками, а не со своим пончиком с работы. Она-то явно покруче этих шмар будет…
Но вопросов не задаю, потому что похер. Так, быстро мелькающие, не отрывающие от основного мероприятия мысли.
Киваю, типа, все норм, скалюсь приветливо Альке и девочкам Вовчика и падаю на свободное место… Как раз рядом с Радужкой.
Она пытается отсесть, двигает задницей, но особо не получается, места-то не сильно много.
— Это место моего парня, — поджимает она губы, — он скоро придет.
И посматривает на меня с непонятным выражением: то ли ждет, что прямо сейчас заведусь насчет того, что у нас тут парень какой-то есть, то ли, что свалю.
Я ее надежды не оправдываю, вообще никак не комментирую слова, хотя все внутри, конечно, охеревает от того, как она произносит слово “парень”. Никакого “парня”, блять! Ух, как бесит терпеть! Прямо пиздец, как непривычно!
Но есть понимание, что, если сейчас сорвусь, но разговора не получится, и, в итоге, вообще ничего не получится… Значит, надо терпеть во имя великой цели.
Ловлю прямой взгляд Немого, он слегка дергает бровью в направлении выхода. Типа, пошли покурим.
Но я не ведусь. Времени мало совсем, того и гляди, “парень” завершит отчет и припрется. И чего тогда? Радужка явно не из тех, кто пойдет разговаривать с посторонним и вообще чужим дураком, уже однажды повозившим ее драгоценность по асфальту мордой, спокойно. А при всех говорить… Не, не хочу. Непонятно, как обернется, да и девочку мою лишний раз позорить… Это же стрем, когда с тобой встречаются только, чтоб поиметь что-то…
Интересно, давно я такой охуительно понимающий стал? Как это вообще все в башке возникло? Вот чего бывает, когда девчонка в мозги проникает и там осваивается, словно у себя дома. Всякая херня происходит…
Я это все обдумываю лихорадочно, пытаясь просчитать различные пути развития ситуации, успевая лениво цедить ответы на вопросы Вовчика, улыбаться одной из его девочек, подмигивать Альке… И ощущать рядом с собой напряженную, нервную Радужку. Она, словно оголенный провод, коснуться невозожно. И дико хочется. Но это будет провал эпичный…
И тут на меня падает охуительный, королевский просто, подарок судьбы: Радужка, которой, похоже, тяжко сидеть рядом со мной, срывается.
Встает, поправляя короткую юбочку и вводя меня во временное умопомрачение своими голыми ногами и офигенно гладкой кожей, говорит невнятно:
— Я танцевать…
И дергает на танцпол с такой скоростью, словно за ней гонятся дикие звери.